«Если ты идешь через ад — не останавливайся». Пять лет назад была задержана Мария Колесникова

«Они поставили ультиматум — я уезжаю из страны и из-за границы делаю что хочу, либо меня вывезут — живую или по частям. Сломают пальцы, закроют на 25 лет на зоне, где я буду шить рубашки силовикам», — так в 2020 году писала из СИЗО о своем задержании Мария Колесникова. Еще не зная о том, что беларуский суд приговорит ее к 11 годам колонии.

Еще в одном письме Мария вспоминала цитату Уинстона Черчилля — «Если ты идешь через ад — не останавливайся». Вот уже пять лет (почти половина срока) как Мария идет через ад.

«Тюрьма — это отвратительное место, но здесь я особенно чувствую себя свободной». Порванный паспорт и СИЗО

7 сентября 2020 года Марию Колесникову задержали на улице: запихнули в микроавтобус с надписью «Связь» и позже привезли на границу с Украиной. Туда же, к погранпереходу «Александровка» силовики привезли задержанных представителя штаба Бабарико Ивана Кравцова и пресс-секретаря недавно созданного КС Антона Родненкова.

Мария порвала в машине свой паспорт, выбросила обрывки в окно, выбралась из машины через окно и пошла к беларуской границе.

Тогдашний заместитель министра МВД Украины Антон Геращенко написал о случившемся:

«Это было насильное выдворение из родной страны с целью компрометации беларуской оппозиции. Чтобы все представить так, будто лидеры оппозиции бросают на произвол сотни тысяч протестующих против режима Лукашенко и убегают в спокойную Украину».

И отдельно — про Марию:

«Марию Колесникову не удалось выдворить из Беларуси, потому что эта смелая женщина совершила действия, делающие пересечение границы невозможным. Она остается на территории Республики Беларусь. Всю ответственность за ее жизнь и здоровье несет персонально Александр Лукашенко».

В следственном изоляторе почти полтора года: это время до суда и после — пока рассматривалась аппеляция к приговору. В течение восьми месяцев ее держали в одиночной камере.

«Ей очень не хватает общения. Вы не представляете, с какой радостью она слушает от меня новости от родных, близких, друзей», — рассказывал тогда Александр Колесников, отец Марии.

Медиа удалось выяснить, как проходили ее дни в СИЗО. Мария учила языки и читала, писала письма, умудрялась делать пробежки на 40-минутных прогулках в изоляторе.

«Тюрьма — это отвратительное место, но здесь я особенно чувствую себя свободной», — писала из изолятора Мария.

Конвоиры в палате. Реанимация

Марию судили вместе с Максимом Знаком — их обвинили в заговоре с целью захвата власти, призывах к действиям против нацбезопасности и создании «экстремистского формирования». После СИЗО ее перевели в колонию, условия содержания изменились.

В ИК-4 в Гомеле Марию регулярно помещают в ШИЗО и ПКТ, лишают посылок и свиданий, возможности переписываться — даже с самыми близкими. Не пускают адвоката.

Одна из политзаключенных вспоминала, что «всю тюрьму перекрывают, как будто военное положение», если Марию вели куда-то.

В декабре 2022 года Мария попала в реанимацию, причину госпитализации несколько дней не сообщали даже ее отцу. Позже оказалось, что у нее прободная язва — опасное осложнение язвенной болезни, когда язва полностью прорывает стенку желудка или двенадцатиперстной кишки, образуя сквозное отверстие. По информации медиа, в больнице Мария находилась под конвоем: два человека внутри палаты и один с автоматом у дверей. Госпитализации предшествовало попадание Марии в ШИЗО, однако сколько времени она там провела, неизвестно.

Колесникову прооперировали, на пятый день после того, как стало известно о ее госпитализации, к ней пустили отца. 10-минутная встреча прошла в присутствии силовиков. Провластный канал «ЖС Премиум» опубликовал фото встречи, на снимке она улыбается и держит отца за руку.

600 дней неизвестности

В 2023-2024 годах родные не получали писем от Марии и не знали ничего о состоянии ее здоровья . Известно было лишь то, что она находилась в помещении камерного типа.

Источник «Медиазоны», знакомый с условиями содержания Марии, рассказывал подробности: ПКТ представляет из себя помещение размером примерно 1,60 на 2,5 метра с двумя нарами, которые отстегивают от стен только на ночь, с 20.30 до 5 утра. В углу помещения туалет — дырка в полу — огражденная небольшим листом жести. Посреди камеры — узкие прибитые к полу лавочки. Единственное окно — за решеткой и под потолком. В распорядке дня предусмотрена прогулка: полчаса утром в бетонном «стакане» 1,5 на 1,5 метра с решеткой наверху.

Из-за язвы Мария нуждалась в особой диете, но не получала нужного питания: в ПКТ ее кормили тем, что едят все заключенные. Купить себе продукты в магазине в колонии Марии можно было только на 40 рублей в месяц (базовая величина на тот момент) — в эту сумму ей нужно было в том числе купить средства гигиены. На фоне тяжелых условий содержания и голода Мария сильно похудела.

«Сделали из нее что-то вроде бомбы». Возвращение в отряд

В феврале 2025 года стало известно, что Марию Колесникову перевели из помещения камерного типа обратно в отряд. Это значит, что больше она не изолирована от других заключенных, может ходить на работу и мероприятия в колонии.

Может ли сейчас Мария общаться с людьми вокруг, неизвестно. Осужденная по «делу студентов» Мария Каленик рассказывала: администрация регулярно устраивала провокации против Марии руками других заключенных, а также делала все, чтобы с Колесниковой говорить боялись.

«Мне кажется, в колонии настолько боятся, что другие "экстремисты" начнут с ней общаться, что сделали из нее что-то вроде бомбы, с которой находиться рядом опасно для всех. Возможное общение с ней контролируют, поэтому ни мы, ни Мария старались не подставлять друг друга: просто подмигивали при встрече, улыбались».

Сестра Марии, Татьяна Хомич, подтвердила «Медиазоне» эту информацию — сейчас Мария находится в отряде и посещает фабрику. Из 18-го отряда, куда ее отправили, перевели почти всех политзаключенных.

Более двух лет у Марии нет адвоката — это единственный человек, который мог бы законно с ней видеться и получать новости. Адвокатов, работающих с известными политзаключенными, в Беларуси лишают лицензии, поэтому Марию никто не берется защищать.

Информацию о состоянии сестры Татьяна по крупицам собирает, общаясь с освободившимися политзаключенными, которые видели Марию или что-то слышали о ней.

Переписку Марии все еще блокируют. Последнее (и единственное за 2,5 года) письмо ее отец получился в феврале 2025.

«Очень короткое, буквально два предложения о том, что у нее все в порядке и она передает всем привет. Но больше никакой связи, никакой коммуникации у нас нет. На встрече с папой в больнице она сказала, что за два года ни от кого не получала писем», — рассказала сестра.

Бывшие заключенные рассказали родным Марии, что сейчас она выглядит и чувствует себя лучше, чем во время нахождения в ПКТ. Несколько месяцев назад Мария была на усиленном питании, ей оказывали необходимую медпомощь.

«Но в любом случае — пять лет заключения, изоляция, то, как ее фактически морили голодом — все это сказывается на здоровье».

«Я не отношусь к таким слухам серьезно». Прошение о помиловании

Татьяна рассказывает, что до нее доходили слухи о том, что Марии предлагали написать прошение о помиловании, но она не разговаривала ни с одним человеком, который бы лично слышал или видел это.

«Необходимо, чтобы параллельно с инструментами давления использовались и переговорные процессы»

Сестра Татьяна вместе с правозащитными организациями встречается с политиками, пишет обращения и письма, чтобы помочь Марии выйти на свободу как можно раньше.

«Необходимо, чтобы демократические страны — США, Евросоюз — помогали в освобождении политзаключенных. Обращались к беларускими властям. Чтобы параллельно с инструментами давления за нарушения прав человека использовались и переговорные процессы».

Редактор: Зоя С.