Еврооблигации это просто облигации, номинированные в иностранной валюте. Страна может брать в долг как у других стран, так и у каких-то организаций; может брать в долг просто у обычных людей — тех, кто хочет купить этот долг на рынке. Тогда страна выпускает облигации — такие бумажки, что страна вам должна такую-то сумму и еще дополнительные платежи, чтобы заинтересовать вас. И вот вы покупаете эту бумажку и таким образом даете стране в долг. 

У вас всегда есть риск того, что страна вам не отдаст эти деньги. Например, обанкротится. Но когда вы даете в долг такой стране, как Беларусь, то у вас есть еще дополнительный риск — валютный. Вы сейчас купили, а потом, если долг будет номинирован в беларуских рублях, через десять лет это уже будет половина от той суммы в долларах, например. Поэтому страны с недостаточно стабильными валютами часто выпускают еврооблигации.

Общий объем долга Беларуси — около 18 миллиардов долларов. В основном это долг перед Россией и еще раз перед Россией, но уже в лице Евразийского фонда. В еврооблигациях — около 2,5 миллиардов. Это, естественно, существенная сумма, но не то, чтобы у всех срок погашения истекал в этом году. Они размазаны во времени, по некоторым надо будет платить в 2030 году и еще позже.

Они сказали «в беларуских рублях», а потом добавили, что, может быть, и не только в беларуских рублях: «другие формы расчетов». Это же вряд ли означает, что они будут платить в натуральном эквиваленте? Это значит, что они оставляют для себя лазейку, что, может быть, все-таки и в иностранной валюте.

Если Беларусь реально скажет, что они будут платить только в беларуских рублях, то это объявление дефолта. Потому что еврооблигации — это контракт, в котором не написано, что вы должны деньги вообще. Там написано, в какой именно срок вы должны деньги, в какой именно валюте и сколько именно. Если вы захотите платить в беларуских рублях или в юанях по еврооблигациям — это не пройдет, это объявление дефолта. 

Но как мы видим, они тут еще на всякий случай добавили, что, может быть, они и не будут объявлять дефолт. Я не уверен до конца, что Беларусь реально объявит дефолт. Потому что прямо сейчас нам надо платить не очень много. Речь идет, может быть, о сотнях миллионов, а не о миллиардах.

Больших проблем не будет. Малые проблемы могут возникнуть.

С экономической точки зрения тут есть такие соображения. С одной стороны, самые негативные последствия обычно от дефолта состоят в том, что кредитный рейтинг страны ухудшается, и страна больше не может заимствовать. В этом плане Беларусь в безопасности. Начиная с 9 августа 2020 года Беларусь и так больше не может заимствовать. Нам, кроме России, больше никто в долг не дает. Никаких еврооблигаций мы тоже с тех пор не выпускали. То есть вот этот эффект первого рода, он для Беларуси неважен — для нас кредитный рейтинг не играет никакой роли.

Но есть такие вещи, как ковенанты — это дополнительные условия, которые прописываются при получении кредитов. Ковенанты могут быть и по госдолгу. Например, госдолг, который мы заимствовали у Китая: там может быть записано, что в случае объявления дефолта Китай вправе потребовать всю сумму сразу. Вряд ли, конечно, Китай будет требовать всю сумму сразу, но так или иначе какие-то страны могут начать выводить капиталы из беларуских банков.

Есть эффекты второго порядка на формальный, официальный кредитный рейтинг страны. На него завязаны некоторые другие вещи, в частности, кредитные рейтинги отдельных банков, которые находятся в этой стране. 

Бывают не только большие государственные кредиты, как госдолг. В мире есть много более технических кредитов или вещей, которые делаются с помощью кредитов, например, многие экспортно-импортные операции. Условно, вы берете фуру, покупаете мебель, и вам дают короткий кредит, чтобы вы ее привезли на территорию Беларуси. И с этими операциями станет все еще тяжелее. Нельзя сказать, что у нас сейчас экспортно-импортные операции проходят очень легко. Там куча проблем с логистикой, с финансовыми системами, но будет еще хуже, еще сложнее.

Формально снижение рейтинга может ухудшать ситуацию. Условно, какой-нибудь дружественный Беларуси казахский банк. У него где-нибудь записано, что он не может выдавать даже короткий кредит банку из страны, у которой дефолт.

В любом случае никто эти деньги брать не будет. Скорее всего, Беларусь будет притворяться, что это не дефолт. Будет зачислять беларуские рубли на счет в каком-нибудь беларуском банке, и они там будут лежать. Беларуские рубли нельзя зачислить на счет в иностранном банке. В наличном виде такие суммы тоже никто не перевозит, даже несколько миллионов долларов. В беларуских рублях — это будет как кадры из вестернов с ограблением поезда и сундуками денег. 

Поэтому деньги будут, скорее всего, формально зачисляться на какой-то счет в беларуском банке. Правительство и экономический блок будет говорить: «Вот смотрите, мы их выплатили, вы можете их востребовать». Ну а владельцы облигаций будут говорить: «Это дефолт, вы должны выплатить в иностранной валюте, а вы не выплачиваете».

Риск не очень сильный. Во-первых, у Беларуси очень мало собственности в других странах. Во-вторых, чтобы эту собственность забрать, нужно идти в суды, суды идут очень долго. То есть это вопрос очень долгого времени. Ну и кроме какой-нибудь пары санаториев у Беларуси-то ничего особо и нет за рубежом. 

Для курса это ничего не будет значить.

Главная тенденция сейчас — то, что ВВП падает уже четыре месяца подряд. Причем падает нарастающими темпами. Для нас очень важен и экспорт, и импорт. Мы встраиваемся в международные цепочки добавленной стоимости. Условно, в больших странах целый Boeing могут собрать в какой-нибудь одной стране. В малых странах обычно каждый собирает какой-то один кусок: вы импортируете промежуточный товар, что-то добавляете к нему и потом экспортируете. Из-за того, что Беларусь — такая малая открытая экономика, санкции и токсичность после начала войны в Украине ударили по нам сильнее, чем по России. В некоторых регионах у нас уже начали падать реальные зарплаты. У нас инфляция более, чем в три раза превышает целевые показатели, она уже перевалила за 17%. У нас есть очевидные проблемы, и еще одна проблема состоит в том, что наше правительство и экономический блок находятся в стадии отрицания. Они практически ничего не делают, чтобы как-то эти проблемы решать.

Ближайшее будущее — это продолжение тренда на спад экономики. Из тех данных, которые у нас есть, в каждом следующем месяце ВВП падает сильнее, чем в предыдущем. Пока что мы еще не нащупали дно этого кризиса, возможно, в ближайшие месяцы нащупаем, когда перестанет нарастать падение. 

Вместе с этим будут возникать проблемы и в реальном секторе. У людей будут падать зарплаты. Если посмотреть на Солигорск, то уже в апреле реальные доходы снизились почти на 40%. 

По разным оценкам, к концу года ВВП Беларуси упадет от 6 до 10% с соответствующим падением доходов населения. Кроме того, наши перспективы роста тоже в лучшем случае уполовиниваются. Если предыдущие десять лет — с 2010 года по 20200-й — экономика Беларуси в среднем росла на 1% в год, то после падения наше восстановление будет гораздо более медленным, в лучшем случае полпроцента в год. Это означает, что мы сейчас упадем, а дальше будем все больше и больше отставать от других стран.

Пока что у правительства не получается предпринимать никаких мер. Какие меры мы можем ожидать? 

Первое — это налаживание экспорта, обход санкций. Ну, например, договоренности с российскими портами. Пока что-то с этим не получается. Калий все еще везется в очень ограниченных количествах — в Китай, например, по железной дороге. Остальные объемы экспорта тоже очень сильно падают. 

Второе — это вопрос, будет ли правительство полноценно запускать печатный станок. Мы уже видим, что эмиссия денег началась. Она пока идет на какие-то отдельные вещи — поддержание госпредприятий, например; пока что эта эмиссия еще не очень большая, не такая, как бывало в истории Беларуси. Поэтому инфляция у нас тоже не достигает пока исторических максимумов. 

Ну и третий вопрос — как правительство может решать эту проблему? Естественно, в политической сфере. Все наши проблемы — они из-за санкций, которые вызваны либо политическими событиями, которые начались 9 августа 2020 года, либо статусом Беларуси как соагрессора в нападении на Украину. 

В идеале, конечно, надо решать вот эти проблемы, сам корень проблем. Пока что мы этого не видим. Усугубление роли Беларуси в этой войне, большее включение Беларуси в эту войну — оно будет только ухудшать ситуацию, естественно.