«Есть схема, как прослушать телефон человека «профилактически», когда у милиции на него ничего нет». Как устроена прослушка телефонов в Беларуси

Система слежки обязательна

В 2010 году Александр Лукашенко издал указ, в котором обязал операторов связи строить сети таким образом, чтобы в них можно было внедрить систему слежки — СОРМ (система обеспечения розыскных мероприятий).

В 2022 году был принят новый документ, сильно расширяющий полномочия и возможности силовых органов. Указ установил новую систему взаимодействия операторов связи, интернет-провайдеров и владельцев сайтов со структурами, проводящими оперативно-розыскную деятельность. Была создана информационная система электронного взаимодействия, через которую компании обязаны предоставлять спецслужбам доступ к данным.

«Поставщики услуг электросвязи, владельцы интернет-ресурсов обязаны предоставлять безвозмездно в электронном виде по требованию уполномоченных подразделений и в установленные этими подразделениями сроки достоверную и полную базу данных о пользователях, а также в режиме реального времени информацию, в том числе техническую, обо всех оказанных пользователям услугах», — говорится в документе.

С тех пор владельцы сайтов и операторы электросвязи должны делиться с силовиками информацией о своих пользователях и подключать к своим системам специальную технику — для прослушивания и отслеживания трафика.

Оперативник слушает все разговоры без исключения

Экс-сотрудник уголовного розыска, а сейчас публичный представитель инициативы BELPOL Владимир Жигарь рассказывает, что еще до 2020 года милиционеры использовали в работе возможности СОРМ. Например, прослушка позволила определить, где находится преступник— и группа захвата выезжала туда на задержание.

«Есть такой вид оперативных мероприятий, когда человека слушают в режиме реального времени и при этом следят за его перемещениями».

Силовики, по словам экс-милиционера, использовали прослушку постоянно.

«До 2020 года каждый сотрудник-оперативник должен был иметь на руках как минимум одно живое дело оперучета, в рамках которого выписывается постановление на проведение оперативно-технического мероприятия №2, то есть прослушивание телефонов».

Техническую часть (подключение, запись разговоров) производят сотрудники ДООРД. После получения санкции прокурора они проводят все необходимые действия, фиксируют все разговоры человека. Они же выдают милиционеру, ведущему это дело, специальный логин и пароль, по которому тот заходит на сервер ДООРД со специального компьютера и слушает записанные разговоры. Есть также форма взаимодействия, когда сотрудник ДООРД сам прослушивает разговоры и сообщает милиционеру, ведущему дело, о каких-то важных моментах в них.

Прослушивать телефон одного человека, по словам Жигаря, можно два раза по 30 дней. В исключительных случаях — до полугода, однако на это требуется санкция Генерального прокурора.

«Превентивная» прослушка

По словам Владимира Жигаря, у силовиков есть проверенная схема, как прослушать телефон человека «профилактически», то есть когда на него у милиции еще ничего нет. Ранее такой способ использовали для поимки реальных преступников. Сейчас же, убежден Владимир, используют в политических делах.

«Например, есть глухое уголовное дело, по которому некого привлечь к ответственности. Следователь пишет поручение, вот, мол, по имеющейся информации такой-то человек имеет отношение к этому преступлению. Прошу в отношении него провести оперативные мероприятия. Всем было ясно, что этот человек не имеет отношения к преступлению и эта бумажка — это просто легализация звукового контроля».

С Владимиром согласен и эксперт по кибербезопасности Николай Кванталиани. В качестве примера он приводит «дело Белта», события которого развивались в 2019 году.

«В суде звучали записи разговоров журналистов про использование подписки на "Белту". Но записаны они были до начала следствия. То есть людей прослушивали и хранили материалы».

Жигарь отмечает, что слушают и самих силовиков — ищут нелояльных. Это подтверждается громкими «сливами» звонков милицейских чиновников в 2020 году. Хакерская группировка «Киберпартизаны» публиковала записи разговоров тогдашнего руководителя минского ОМОНа Дмитрия Балабы, начальника главного управления по противодействию киберпреступности Андрея Ковалева и других.

«У матэрыялах справы было усё маё прыватнае жыццё»

Больше о прослушке мы узнали после 2020 года, когда выяснилось, как следили за активистами. Правозащитника Леонида Судаленко, осужденного на 3 года колонии и полностью отбывшего свой срок, «слушали» около полугода.

«У маёй справе ёсць размовы з жонкай, нават прыватныя, то бок усё запар. 24/7 кампутар пісаў размовы цягам шасці месяцаў. Ці знайшлі яны там штосьці? Не, бо я дарослы чалавек, і не дазваляў сабе па тэлефоне штосьці такое казаць, бо думаў, што будзе магчыма праслухоўка. Калі нам трэба было нешта канфідэнцыяльнае абмеркаваць, мы клалі тэлефоны ў офісе і ішлі на вуліцу, гулялі і размаўлялі. Калі я вызваліўся, мой нумар зноў паставілі на праслухоўку. І я думаю усе палітычныя вязні, хто вызваляецца, іх таксама слухаюць. На другі ці трэцці дзень (пасля вызвалення — прым.) я патэлефанаваў свайму сябру, ён быў на лецішчы, мы тры гады не бачыліся. А потым, калі я з’ехаў і супраць мяне завялі новую крымінальную справу, таго знаёмага выклікаў следчы і пытаўся: з якой мэтай да вас на лецішча збіраўся Судаленка».

Прослушивались телефоны и других правозащитников центра «Вясна», например, Владимира Телепуна из Мозыря.

Разговоры Степана Латыпова, жителя «Площади перемен», осужденного на 8,5 лет колонии, фиксировались с июня 2020 года, задержан он был 15 сентября.

Были опубликованы фрагменты созвонов фигурантов «дела Автуховича», приговоры большинству обвиняемых составили более 10 лет.

Политзаключенный из Баранович Станислав Кожемякин из-за угрозы преследования собирался покинуть страну — под видом поездки в отпуск на море, однако из-за прослушки об этом стало известно силовикам и его задержали, а позже осудили на три года колонии.

Применение звукового контроля в Беларуси регулируются законом об оперативно-розыскной деятельности. Правозащитник Леонид Судаленко видит проблему в несовершенстве документа, а еще — в проблемах с законностью в Беларуси в принципе.

«З 2020 года ў Беларусі пра законнасць казаць не выпаде, бо мы чулі заявы "иногда не до законов". Краіна наша зараз у такім прававым бязмежжы, што яны могуць ужываць па сваім разуменні. Бо так пабудаваны закон і менавіта ў гэтым я бачу прычыну. <…> На судзе і ў матэрыялах справы было усё маё прыватнае жыццё. Каб я з жонкай размаўляў па тэлефоне пра сэкс, гэта б там было, ці калі б я тэлефанаваў каханке. Гэта таямніца асабістага жыцця, і яна парушаецца. Такое празмернае ўмешальніцтва парушае таямніцы — медычныю, банкаўскую, любую іншую», — считает Судаленко.

Экс-сотрудник уголовного розыска Владимир Жигарь также подчеркивает, что все меры, о которых идет речь в законе о розыскной деятельности, нужны и важны для безопасности государства, но в том случае, когда соблюдаются принципы законности, а не в условиях диктатуры.

Telegram? Signal? Max?

Чтобы сохранить личные разговоры в секрете, эксперт по цифровой безопасности Николай Кванталиани советует использовать для звонков мессенджеры. Звонки там также можно прослушать, но на практике, как он считает, это маловероятно.

Для звонков и переписок Кванталиани советует выбирать мессенджеры, использующие технологию сквозного шифрования, например Telegram или Signal — это значит, что информация, которая поступает от пользователя к пользователю шифруется на протяжении всего времени, в том числе на сервере оператора, и сам оператор не имеет возможности что-то прочесть или услышать.

Эксперт отмечает, что в Беларусь «пришел» российский мессенджер Max. Он не советует им пользоваться:

«Известен случай автоматической блокировки пользователя Max за содержание голосового сообщения. То есть для того, чтобы это было возможно, роботу дали полный доступ к переписке, он имел возможность транскрибации».

Владимир Жигарь также отмечает, что слуховой контроль в основном касается мобильной и стационарной связи. Содержание разговоров в мессенджере, по его словам, силовики могут прослушать только предварительно установив на телефон человека шпионский софт.

Сложно назвать использование шпионского софта массовым явлением, однако подтверждения единичным случаям есть. Шпионскую программу обнаружили на телефоне у редакторки российского издания «Медуза» Галины Тимченко в 2023 году, а позже — в телефонах нескольких других активистов, в том числе из Беларуси, например — таким образом так следили за политиком Андреем Санниковым и журналисткой Натальей Радиной.

Редактор: Зоя С.