«Осторожность должна быть максимальной». Политзаключенным почти не доходят письма от чужих людей — стоит ли их писать?

Имена героев изменены.

Меньше писем. «Заключенным перестают писать даже родные, жены, дети»

Бывший политзаключенный Илья называет письма «единственным нелимитированным средством связи с внешним миром», так как звонки и свидания доступны политзаключенным не всегда. При этом чем дольше человек находится в заключении, тем зачастую меньше получает писем даже от близких.

«Со всеми так работает, и с политическими в том числе, — рассказывает собеседник "Медиазоны" Александр. — Сначала тебе пишут много, а потом ты как будто умираешь. Тебя в их жизни становится все меньше и меньше. Люди забывают. Заключенным перестают писать даже родные, жены, дети. Это неизбежность. Родители держатся дольше всего, но и они перестают писать. Я свыкся с тем, что у меня не было писем по 4-5 месяцев. И дело не в том, что они не доходили. Проблема в том, что никто не пишет».

«Я много такого видел, как исчезают друзья, больше не передают приветы в письмах. Бывает, что даже и семьи распадаются. Потому что на свободе у людей много своих забот — работа, дети. Еще и нужно содержать человека в колонии, а это нервы, письма, постоянные сборы передач. Бывает, что родственники не пишут, потому что боятся. Потому что сейчас, если ты политический, — это самое страшное преступление», — вспоминает Илья.

Другая поддержка. «Найдите контакт с конкретной семьей и спросите, что им нужно»

По мнению Александра, посторонним людям сейчас бессмысленно писать письма в неволю — скорее всего их не отдадут политзаключенному. Он считает, что цензор потратит на чтение такого письма то время, которое мог бы потратить на письмо от семьи. Александр уверен, что у беларусов есть другие способы проявить солидарность.

«Письмо — это, конечно, хорошо, но оно точно может не дойти. А у заключенного есть дети, жена, родители. Отличный способ их поддержать — взять кого-то из родных и отвезти на машине в колонию, чтоб они передали свежую передачу, чтоб им не тянуть 50 килограмм на почту. Потому что пока посылка будет идти, там половина всего испортится. Или просто на свидание их отвезти. Некоторые политзаключенные отказываться от свидания, например, потому что их родным придется на поездах-автобусах через всю Беларусь ехать. Родным нужна помощь, поверьте. Я когда узнал, сколько стоят мои передачи, я был в шоке. Я вам в среднем могу сказать, что поддержка заключенного, чтоб он сидел с комфортом — это 400-500 долларов в месяц. Это большие деньги для семьи», — говорит он.

Собеседник «Медиазоны» Илья призывает тех, кто захочет помогать семьям, быть предельно осторожными, чтобы никого не подставить, потому что семьи «экстремистов» находятся под пристальным контролем силовиков.

«Власть остро реагирует на любые проявления солидарности и может сделать больно в ответ и родным, и самим заключенным. У них очень много инструментов, чтобы ухудшить жизнь человеку. Поэтому, если хотите помочь — найдите контакт с конкретной семьей и спросите, что им нужно, и стоит ли вообще. Я в колонии встречал людей, которые боялись, что их признают политзаключенными, их близким кто-то поможет, и от этого начнутся проблемы. Люди боятся каждого лишнего слова, огласки, помощи. Осторожность в случае с помощью должна быть максимальной».

Банк писем. «Интересно и радостно постфактум, что были люди, которые помнили»

Беларуская активистка из Бельгии Маргарита пишет письма политзаключенным с 2010 года. Когда после начала войны власти заблокировали переписку, она стала пользоваться «банком писем» от dissidentby: загружает на сайт инициативы фото писем, чтобы после выхода заключенный мог получить свою корреспонденцию.

«У меня однажды был случай, когда человек так получил от меня письма, и был благодарен за солидарность. Я вообще обычно тех, кому пишу, нахожу в соцсетях, добавляюсь в друзья, пробую общаться. Одной девушке я сама прислала все фото писем, которые ей писала. Она сказала, что в колонии не получала их».

Илья после освобождения из колонии тоже запросил письма, которые слали ему. Такую форму солидарности он назвал отсроченной психотерапией.

«Это с одной стороны очень интересно и даже радостно постфактум, что были небезразличные люди, которые про меня помнили. Но есть и такой момент, что эти письма — это же воспоминания, возвращение в те времена, которые хочется забыть. Так времена поменялись — я эти письма читал и думал, как хорошо, что люди, которые их писали, сейчас в безопасности. А когда был в колонии, и начали заезжать люди за передачи, за помощь, я уничтожил все письма от посторонних людей, что у меня с 2021 года были. Чтоб не дай бог никого не подставить».

От чужих людей письма практически не доходят. «В колонии создают ощущение, что ты никому не нужен»

Переписка в заключении — это средство связи с внешним миром и близкими людьми. Есть еще свидания и звонки, в том числе по видеосвязи, но политзаключенные часто лишены их за «нарушения».

В 2020-2022 годах политзаключенным приходили десятки и сотни писем — не только от родных и знакомых, но и от совершенно чужих людей. После февраля 2022 года, когда началась полномасштабная война в Украине, политзаключенным перестали приходить письма не от родственников. На некоторое время прервалась даже коммуникация с родными, рассказывают собеседники «Медиазоны».

До конца прошлого года люди внутри страны и в эмиграции пользовались сервисом «письмо.бел» — сайтом, где можно было написать, оплатить и отправить письмо в СИЗО, колонию или тюрьму. В декабре 2024 сайт признали «экстремистским формированием», его основатели были задержаны. Новость об этом стала неожиданностью для людей в заключении — даже для не политических и администрации.

«Никто не понял, что это было, потому что этим сервисом пользовались все, и всех это устраивало. Мне кажется, даже цензоров, потому что они читали напечатанный текст, а не текст, написанный от руки. От этого запрета хуже стало всем», — говорит Илья.

Сейчас с большой долей вероятности в колонии политзаключенному не отдадут письмо от чужого человека. По словам Ильи, осужденные рады просто переписке с родственниками, потому что и ее могут лишить. Иногда друзьям и близким все же удается отправить весточки в колонию обходными путями так, чтобы политзаключенные их получили, но о способах публично они не говорят.

Одни собеседники «Медиазоны» рассказывают, что в СИЗО письма от чужих людей «политическим» приходят, но выборочно, другие — что доходят даже не все письма от родных, третьи утверждают, что из-за письма не от родственника подследственному могут и вовсе запретить любую переписку.

Илья считает, что переписку политическим администрация СИЗО и колоений ограничивает целенаправленно — чтобы люди поверили, что про них все забыли.

«Они же специально создают такое ощущение, что ты уже никому не нужен и про тебя никто не помнит. Что ты сидишь зря, что просто по глупости сам себе испортил жизнь. Я, понимая все это, делал вид, что согласен, что верю им. Но только делал вид. Что вот, все понял, не надо мне никакой солидарности, лишь бы тихо было. Хотя сам никогда не сомневался, что про меня знают и помнят. Но хватало и тех, кто искренне верил им».