Тревожный чемоданчик, самоцензура и осмотрительность. Как беларусы живут в ожидании обысков и задержаний, а потом готовятся к новым

Имена некоторых героев изменены.

«В пятницу должны прийти — в четверг уже готовишься»

Беларус Сергей живет в небольшом райцентре, где «все друг друга знают».

«С одной стороны, тебя каждый мент в лицо знает, с другой — ты их тоже, проще быть осмотрительным».

Несколько раз Сергей получал административки: по статьям о несанкционированном пикетировании и распространении экстремистских материалов, а по уголовному делу он проходил свидетелем.

Сергей хранит дома «тревожный чемоданчик»: пакет с зубной пастой, щеткой, мылом и носками. Передачи в изоляторе его города уже не принимают, но такой набор вещей еще разрешают взять с собой.

«Когда у нас в 2021 году зимой массово задерживали, оказалось, что я единственный, кто подготовился. Там же они постоянно говорят — да вы не переживайте, вас отпустят, вот только в отделение съездим, поговорим. Ну а мне что эти сказки, я одеваюсь потеплее — на случай, если бить будут или если холодно в изоляторе. И все что нужно — с собой».

Обычно в городе, где живет Сергей, к активистам приходили по пятницам: чтобы человек провел в ИВС почти трое суток до суда в понедельник.

«В четверг уже готовишься — лишний раз телефон проверяешь, хотя и так понятно, что там ничего нет».

Сергей рассказывает историю, которая произошла с его приятелем. К тому пришли с обыском, он успел сообщить близким. Милиционеры посмотрели его телефон и уже были готовы уходить, как пришел ответ от родственника: «Может, мне прийти, флаг спрятать?». После этого телефон мужчины изучили «как под лупой» и нашли «экстремистские лайки».

«Быстро открываешь дверь, чтобы не выломали»

У бывшей политзаключенной Дарьи после выхода из колонии тоже всегда есть собранная сумка на случай очередного ареста. В ней, кроме сменной одежды и средств гигиены, — лапша быстрого приготовления и лекарства. После последнего раза «на сутках» у Дарьи стала болеть спина. С тех пор в сумку добавились таблетки, потому что «скорую туда не вызовут, врача ждать бесполезно».

«Плюс, нам, "экстремистам" запрещены передачи, но то, что у тебя есть с собой — пока еще разрешают взять».

Дарья старается всегда быстро открывать дверь, если в нее звонят или стучат: чтобы в случае визита силовиков они не выбили ее от долгого ожидания.

«В прошлый раз они пришли в балаклавах, с автоматами, с наручниками. Так что ничему не удивлюсь».

Еще один повод для тревоги — потенциальное «тунеядство». После колонии и включения в список «экстремистов» работу найти трудно. Теперь девушка живет, ожидая получить письмо о включении в базу незанятых в экономике, и тогда проблем может добавиться.

«Ставил машину на паркинг за домом, чтобы быть готовым выпрыгнуть в окно и уехать»

До отъезда из Беларуси Игорь жил в небольшом городе в Могилевской области. Впервые его задержали летом 2020 года. С того момента Игорь был готов к тому, что домой может прийти милиция.

«Мы жили на первом этаже, два паркинга — один перед подъездом, второй — за домом. Я всегда ставил машину на тот, который за домом. Чтобы в случае, если кто-то не тот позвонит в дверь, я был готов выпрыгнуть в окно и уехать».

Подходя к дому, Игорь всегда обращал внимание на машины, припаркованные у подъезда.

«Иногда менты ездили на легковых "Джили". Вот так возвращаешься и смотришь, не стоит ли чего подозрительного у подъезда. С "Джили" вообще хотелось быть осторожным — видишь, что стоит такая возле магазина — и на всякий случай идешь в другой».

Все сбережения после 2020 года он хранил только наличными (на случай блокировки счетов) — сначала в своей квартире, а потом у родственников. Кроме того, семья всегда покупала кошачий корм с запасом: чтобы близкие знали, чем кормить кошку, если семью задержат всю семью.

Игорь уехал из Беларуси после того, как на него в третий раз составили протокол о статье о несанкционированном пикетировании.

«Всё, что говорила по телефону, говорила и для товарища майора тоже»

Экскурсоводка Валерия Черноморцева уехала из Беларуси в начале 2023 года, после приговора по делу о грубом нарушении порядка.

До задержания Черноморцева понимала, что рано или поздно «к ней придут», поэтому готовилась. Например, она вывезла из дома ценные книги и другие вещи, которые хотела сохранить от изъятия в случае прихода силовиков.

Для бчб-зонта, хранящегося в квартире, Валерия пошила специальный черный чехол. Во время обыска его приняли за обычный черный зонт.

Подготовилась экскурсоводка и технически — тренировалась сбрасывать телефон до заводских настроек (не тот, которым пользуется каждый день, а запасной). Купила внешний жесткий диск, на который скопировала всю важную информацию с компьютера, и хранила вне дома «в надежном месте».

В квартире Валерия старалась не говорить о важных делах, разговоры с друзьями и близкими проводила только при личной встрече, а все, что говорила по телефону, говорила «і для таварышча маёра таксама».

«Была нагода турбавацца, бо ў 2001 годзе я каардынавала назіранне на выбарах і неяк аднойчы ў сваёй кватэры знайшла жучок у радыёкропцы», — объясняет она.

Собирать «тревожный чемоданчик» Валерия не видела смысла: подумала, что вещи все равно отберут. Но она заранее продумала, какую одежду наденет, если за ней придут. При задержании беларуска «обменяла» у силовиков возможность одеться потеплее на пароль от своего телефона.

«Гэтая вопратка потым вельмі дапамагла на Акрэсціна не толькі мне».

«Приучила себя быстро выходить из дома и сразу осматриваться»

Екатерина дважды получала административный арест. До третьего визита силовиков, на этот раз по уголовному делу, она успела очистить телефон и компьютер — помог друг, который работает системным администратором.

«Как оказалось, это вообще ничего не дало. Даже если у тебя на телефоне все чисто, это не значит, что у кого-то другого, менее осмотрительного, где-то не хранятся фото, на которых ты есть».

На всякий случай Екатерина сделала копии ключей от своей квартиры, раздала их родным и проинструктировала, где что лежит.

Екатерину приговорили к полутора годам колонии по статье об оскорблении Лукашенко.

После освобождения она начала готовиться к потенциальным задержаниям еще тщательнее. «Спокойно жить» не давали постоянные милицейские проверки.

«Я приучила себя быстро выходить из дома и сразу осматриваться, потому что тихари дежурили на улице. В какой-то момент даже стали снимать прямо в лицо, внаглую».

Однажды во время очередного визита милиции с проверкой за Екатерину заступилась пожилая соседка.

«Кричала им: что вы от нее хотите, что вы сюда ходите, что вы мучаете человека. Когда обыск у меня был, нашли двух понятых-соседей, которые согласились, выбора у них особо не было. Но стояли с бледным видом, один даже умудрялся за руку меня держать, говорил — не переживайте, мы дождемся вашего мужа, мы ему все расскажем, все будет хорошо».

Через некоторое время после освобождения Екатерина уехала из Беларуси.