«Распространение идеологии экстремизма», «ослабление роли патриотизма». За что судят анархиста Николая Дедка

Николая Дедка задержали почти год назад на «конспиративной квартире» в поселке Сосновский Осиповичского района. Силовики рапортовали, что нашли там «бутылки с горюче-смазочными материалами», «протестную атрибутику» и деньги, «предназначенные для финансирования участников протестов».

На видеозаписи, которую распространило МВД, заметно, что анархист избит, а глаза у него сильно слезятся. На камеру он рассказывает, что с 2003 года состоит в анархистском движении, целью которого является «свержение государства, борьба с системой». На вопрос оставшегося за кадром силовика Дедок отвечает, что его телеграм-канал «призывает к свержению режима, борьбе с правоохранительными органами».

После этих слов следует монтажная склейка; в следующем кадре анархист стоит на фоне государственного красно-зеленого флага, раскаивается и призывает «такого не делать».

Суд над Дедком начался 29 июня. Анархиста обвиняли по трем статьям: призывы к действиям против нацбезопасности Беларуси, грубое нарушение порядка и незаконные действия в отношении горючих веществ. Он не признал вину ни по одной из них.

В суде анархист рассказал, что сотрудники ГУБОПиК и СОБР ворвались в квартиру через входную дверь и балкон поздним вечером 11 ноября, подбросили бутылки с горючим веществом и пытали его, чтобы узнать пароли от соцсетей и добиться признаний на видео. Пароли силовики получили после того как некоторое время душили его подушкой, говорил анархист. На съемку видео он согласился, когда его заперли в кладовке и распылили туда слезоточивый газ.

По словам Дедка, пытки не прекращались и потом: например, в отделении ГУБОПиК, куда анархиста отвезли после обыска, его избивали, требуя пароль от жесткого диска.

— После нескольких отказов [сотрудник ГУБОПиК Иван] Тарасик сказал, что будут бить меня по гениталиям и изнасилуют дубинкой. Угрожали бить электрошокером, говорили, что будут мочиться на меня. В промежутках между подходами периодически бил третий сотрудник. После четырех или пяти избиений я дал им пароль от жесткого диска, записав его на листике бумаги. Но компьютерщик его неправильно ввел, и меня стали бить опять, — вспоминал анархист.

20 ноября, спустя девять дней после задержания, эксперт в СИЗО №1 осмотрел Дедка и обнаружил многочисленные ссадины и кровоподтеки, в том числе на веках, шее, грудной клетке, в поясничной области и на задней поверхности бедра.

В суде анархист утверждал, что может опознать людей, которые его пытали — это были Тарасик и второй силовик по фамилии Алекса. Во время оглашения письменных материалов дела адвокат Евгений Маслов попросил назвать имя сотрудника, который составлял протокол о задержании Дедка, но прокурор ответил отказом, «поскольку почерк неразборчив».

Понятые-пенсионеры

Квартира, в которой Дедок жил на момент задержания, принадлежит 28-летней Наталье Родионовой — в суде она выступала свидетельницей. По ее словам, в Сосновом анархист поселился в июне или июле 2020 года — он искал место вдали от больших городов, где можно переждать пандемию коронавируса.

Родионова рассказывала, что навещала Дедка незадолго до обыска, и на тот момент бутылок в квартире не было. Через несколько дней после его задержания она приехала в Сосновый и обнаружила, что квартира взломана, окна распахнуты настежь, а балконная дверь — выбита.

В суде анархист отметил, что силовики появились в квартире примерно в 22:20, а понятых для обыска вызвали только около 00:30 — уже после избиений и пыток. Согласно протоколу, обыск начался в 23:20, а закончился в 1:30.

— Они сказали, что сейчас приведут понятых и будет обыск. Если я буду кричать или жаловаться, то всю дорогу до Минска меня будут бить и издеваться. А если буду молчать, то поедем нормально, — говорил Дедок.

Понятыми выступали его соседи — 77-летний Александр Остапович и 68-летний Владимир Поляков. Их показания в суде расходились.

Остапович утверждал, что силовики разбудили его в полночь. Адвокат Дедка спросил, почему в протоколе обыска указано другое время, свидетель ответил, что был сонный и может ошибаться.

Когда силовики обнаружили в квартире три бутылки, они открыли одну из них и дали понятому понюхать содержимое; пахло как будто дизельным топливом. Остальные бутылки, по словам Остаповича, при нем не открывали.

Телесных повреждений у Дедка свидетель не заметил. «Вот чего нет, того нет. Он был чистенький, нигде не побитый, в наручниках», — уверенно сказал он.

Второй понятой — Поляков — не смог назвать точную дату обыска; по его версии, это было в декабре. Он запомнил, что в квартире находились шесть или семь силовиков, а во время обыска его и Остаповича разделили и водили по комнатам двумя «группами».

Сотрудники, по словам свидетеля, относились к Дедку корректно, не проявляли агрессии и не применяли силу. На обыск Полякова позвали «в двенадцатом часу», однако и это он помнит неточно. Расхождение своих показаний со временем, указанным в протоколе, понятой объяснил тем, что его могли позвать уже после начала обыска.

Как и Остапович, Поляков утверждал, что силовики вскрыли лишь одну бутылку из трех — от нее шел запах керосина. При этом на кухне был только он сам и оперативники — по воспоминаниям свидетеля, ни Дедка, ни второго понятного в этот момент рядом не было.

Еще одну неувязку в хронологии того дня заметил адвокат Маслов: дорога из поселка в Минск, по словам Полякова, занимает около часа. При этом из материалов дела следует, что между завершением обыска в Сосновом и составлением протокола задержания Дедка в Минске прошло всего полчаса.

Три бутылки, 17 постов и один марш

Статью о призывах к действиям против нацбезопасности Дедку вменили за 17 постов в телеграм-канале, написанных с 4 августа по 1 ноября 2020 года. Как посчитало обвинение, эти тексты направлены на «дестабилизацию обстановки» в стране, «искусственное нагнетание напряженности и противостояния в обществе», «формирование и распространение идеологии экстремизма», а также «ослабление роли патриотизма».

На психолингвистическую экспертизу этих публикаций ушло четыре месяца — на это время в суде был объявлен перерыв. Согласно выводам экспертов, в постах Дедка есть негативная оценка силовиков и госслужащих, призывы к насилию против них или повреждению их имущества.

На вопрос о «психологической направленности» постов анархиста авторы экспертизы отвечают так: «Высказывания несут рекомендательный характер, побудительные высказывания вторичны».

В прениях адвокат Светлана Горбаток просила оправдать анархиста по статье о призывах: по ее мнению, в деле нет доказательств связи между публикациями Дедка и «возникновением каких-либо перечисленных угроз национальной безопасности». Анархист не призывал к преступным действиям, а обвинение носит предположительный характер, уверена защитница.

Обвинение в грубом нарушении порядка Дедку предъявили из-за участия в воскресном марше 23 августа 2020 года в Минске. По версии обвинения, анархист выходил на проезжую часть, блокировал движение транспорта и таким образом нанес «Минсктрансу» ущерб в размере 5 772 рублей 7 копеек.

Как отмечают правозащитники центра «Вясна», доказательством блокировки дороги послужила фотография Дедка, хранившаяся в его ноутбуке. Сам анархист не признал исковые требования транспортников: по его словам, в указанное в материалах дела время он вообще не находился на проезжей части.

Адвокат Дедка обратила внимание: в обвинении не уточняется, каким образом и когда милиция требовала прекратить марш — а это необходимое условие для привлечения к ответственности по статье 342 УК. Обвинение в перекрытии дороги защитница назвала бездоказательным, а расчеты суммы иска от «Минсктранса» — непонятными.

Обвинение в незаконных действиях с горючими веществами связаны с жидкостью из бутылок, которые, по утверждению силовиков, нашли при обыске на квартире анархиста — это была смесь минерального масла и автомобильного бензина. Сторона обвинения настаивает, что Дедок собирался изготовить коктейли Молотова, но не успел снабдить бутылки фитилями.

«Никакой террор не сможет остановить освобождение человека»

Защитница Горбаток в суде напомнила о показаниях понятого Полякова: по его словам, участники обыска разделились на отдельные группы. Такие действия силовиков, говорила адвокат, «не позволяют признать результаты этого обыска».

Она также напомнила о путанице со временем в показаниях понятых — по ее мнению, такие противоречия не позволяют признать протокол обыска допустимым доказательством. Адвокат уверена, что Дедок должен быть оправдан.

Сам анархист в суде рассказывал, что силовики во время задержания засовывали бутылки с горючим ему в рот и заставляли плевать на них — тем не менее экспертиза не нашла на стекле ДНК обвиняемого.

— Тот факт, что экспертиза не обнаружила моих биологических следов, я могу объяснить только тем, что сотрудники ГУБОПиК, зная, что я жаловался на пытки и фальсификации доказательств, повлияли на результаты экспертизы, чтобы выставить меня лжецом, — говорил Дедок.

По его мнению, силовики «верили, что и без наличия моих следов меня осудят по [статье] 295-3».

Прокурор Антон Тюменцев посчитал вину Дедка доказанной по всем статьям и запросил для него 5 лет колонии общего режима.

В последнем слове анархист благодарил своих близких, «товарищей-анархистов», правозащитников, журналистов и «всех неравнодушных» за поддержку и материальную помощь.

— Все участники процесса с юридическим образованием отлично видят и понимают, что происходит, — уверен он.

— Ну а всем, кто имеет отношение к организации этого судебного процесса, а также других политических репрессий в моей стране, я хочу сказать: не питайте иллюзий. Никакие написанные вами бумаги, никакой террор не могут остановить освобождение человека и прогресс. Мы все равно победим! — сказал Дедок.

Судья Анастасия Попко назначила Дедку наказание в виде 5 лет лишения свободы — как и запрашивал прокурор.