«В Киеве чувствую себя в безопасности». Певица Маргарита Левчук — о поездке на войну, взрывах за окном и своем позывном

«Мне за себя не стыдно». Революция вместо оперы

Маргариту позвали в Киев калиновцы — просто писали ей в инстаграм едва ли не с начала войны. Она наконец добралась до Киева, куда в 2022 году хотела переезжать из Вильнюса. Началась война, для беларусов закрылись границы, но Левчук-таки приехала, чтоб дать концерт для бойцов. Без кулис, при дневном свете и с начесом, сделанным добровольцами.

— Мне даже подготовили гримерку, из которой идти аж пять минут — это самый долгий путь в моей жизни до сцены.

Из-за поездки в Украину Маргарите пришлось отменить концерт в Литве (и потерять гонорар) — было запланировано выступление с оперными ариями и оркестром.

Концертов сейчас оперных у артистки не много — из-за травмы голосовых связок пришлось на несколько месяцев их отменить. О том, что ее оперная карьера приостановилась после 2020 года, Маргарита не жалеет. Выступлений могло быть и больше, но певица … не хочет.

— У многих есть диплом юриста, но не все работают по профессии. У меня есть диплом оперной певицы — когда хочу, тогда пою. Мне хочется, чтобы меня называли артистом, свободным артистом.

Артистка добавляет, что время сейчас — не для оперы и она «свободный человек», может заниматься творчеством, «вырвавшись из системы, где за партию платили 30 рублей».

— Я такая пою, знаешь, «Соловей» Алябьева — тогда можно было такое петь, арию «Царица ночи» и все — «Вау!». А я стою на сцене и не понимаю, кому это нахрен нужно. Пируэты мои. После 2020 года и после того, как я уехала из Беларуси, опера и пируэты не имеют смысла. В «Царице ночи» все ждут фа третьей октавы — и ты как циркач: о, смотри, о, достал, класс. А что за этим стоит? Моя кропотливая работа — кому она нужна? Мне надо делать беларуские песни, что-то для революции, помогать кому-то — а вот это все зачем? Веселить людей? Даже сидя на золотом толчке, записывая приколы, кажется, я больше делаю, чем просто бы херачила концерты по всему миру.

«Можешь с мокрой головой побежать в бомбасховишча. Если добежишь». Воздушные тревоги

В Киеве певица чувствует себя безопасно. Первая воздушная тревога застала ее ночью. Маргарита выложила видео с сиреной в сторис.

— Я только ложусь спать — и сирена. Да ну нафиг, что делать? Врывается подружка «Все нормально. Мороженого хочешь?». Я вижу, что она спокойна, все спокойны и я буду спокойна. Ели кстати беларуское мороженое. В Киеве. А недавно, когда была в полку, 36 ракет летело — мы прятались. Меня увезли в бункер.

Квартира, где остановилась Левчук, находится в центре — не раз певица слышала взрывы, пролетающие шахеды и залпы ПВО. О воздушных тревогах Маргарита говорит как о гадании: «упадет — не упадет», «бежать — не бежать» и о надежде: «все верят в ПВО».

— Пощу сирену, чтобы люди посмотрели, как это бывает. Можешь с мокрой головой побежать в бомбасховишча. Если добежишь. Все после ночи в Киеве ходят невыспавшиеся, но друг друга понимают.

Знакомая Маргариты попала под российский обстрел в Днепре: сидела в машине рядом с домом, куда прилетела ракета. Прогремел взрыв — посыпались обломки — сработала подушка безопасности в авто.

Почему украинцы «так реагируют» на россиян и беларусов, Маргарите «стало понятнее» после того, как думала о российской ракете.

— Лежу во время воздушной тревоги и думаю «Круто, приехала Киев, а с моей территории херачат ракеты. Меня может убить».

В 2017 году Маргарите предлагали съездить с концертам в Крым, но она отказалась.

— Как я раньше говорила, «я вне политики», но даже своим девичьим мозгом понимала, что это — зашквар и клеймо на всю жизнь.

Молодые ветераны и чувство, что ты — нужен. Концерт в Полку

Полуторачасовой концерт Маргариты в Полку Калиновского получился «невероятный и заряженный грустью». Певица говорит о бойцах «побратимы» и называет «котиками». Рассказывает, что ребята много фотографировались, обнимались и даже успели пригласить на пару свиданий.

— Я встретила в полку ваяра, который в 2021 году писал, что закахаўся. Я тогда ответила ему, что не завидую. Он меня приглашал на чай и сейчас сказал «я марыў пра спатканне з вами», и мы с ним сустрэліся на чай уже в Киеве.

Другой подошел, говорит, «Обними покрепче, завтра на фронт». Концерт для них — это сейчас полтора часа отдохнуть душой, а через полтора часа ехать на войну, как мой гитарист из Брутто. Он мне так и сказал: «Давай концерт, как в последний раз».

Была совсем другая энергия — не такая, как сидят в театре, красивые и ждут цирка похлопать. Здесь я чувствую себя нужной. Не просто в воздух песни поешь и каденции ебашишь. Прикинь, песня — нужна людям!

Без софитов, дневной свет, ничем не опишешь, не сравнишь. Как они поют вместе, как слушают, как ржут с Красной Зелени, как переодевалась на сцене — начес бойцы чесали. «Это вам не стрелять», говорю — ржали все. Это нужно было для людей, которые здесь, им это важно. Чтобы кто-то приехал и с ними побыл.

А как они отвечают на «Жыве беларусь!» хором. До мурашек, это трогает.

«Им важно, чтобы кто-то приехал и с ними побыл». Как помочь добровольцам

Когда Маргарита только приехала в полк, обратила внимание, как все замерли — ее сидит и ждет «куча людей». Спросила «У нас тут какой-то кружок?». Бойцы ответили: «Мы вас ждем: будем пить чай и разговаривать».

Проговорили 4 часа. Калиновцы задавали много вопросов: «Как там Вильня?Виделись ли со Светланой? А с кем видитесь? Что про нас говорят? Как погода? А где были, куда ездили?». Певица же расспросила бойцов о позывных.

— За каждым — история. А я без позывного — сидели, думали, ваяры предлагали «Гриша» или «Начес». Давайте серьезнее, говорю. В детстве в моей деревне были мянушки и у меня был дед Палеха, он с Полесья. А я была Палехина внучка. И начали называть так. Если теперь кто-то пишет мне с позывным, понимаю, что ваяры пишут. Мы породнились, будто я — одна из них.

Певица рассказывает, что столкнулась с претензиями бойцов к «тем, кто в Варшаве сидит и Вильнюсе», «что мы ничего не делаем».

— Их можно понять. Мне говорили «Не могу смотреть эти сторис, где жарят шашлыки». У нас обычная жизнь, которой они жили до войны. Всех можно понять, но они тут каждый день видят ад.

На офис гонят, на того гонят, между собой че-то — я говорю, давайте как-то вместе будем, мы не хотим слышать что вы тут сретесь. Я здесь, я сама по себе, ни к кому не примкнула, у меня своя миссия.

У всех претензии к друг другу, а я как Леопольд. «Давайте говорить, кому-то надо что-то передать — давай передам». Повезу личные сообщения.

Хочется все что-то сделать для бойцов. А они говорят, «вы уже помогаете». Я им еще зачитывала, что люди писали мне в инстаграм, просили передать, например, привет из такого-то района — им безумно было приятно.

Чем помочь? Им нужны люди. А так помогайте, чем можете.

Нужны простые вещи. Понимание, забота, уважение, выслушать.

За мороженым — на БТРе

Кроме концерта, у Маргариты была своя «программа» в Киеве: посетить раненых беларуских добровольцев в госпитале, съездить в Бучу, покататься на БТРе — за мороженым.

— Из госпиталя мне писали ребята, я ответила: «Пацаны я приеду». Пацан без ноги, и не только без ноги, там серьезное ранение, встречает: «О, привет, щас будем рассказывать как ******* гасили. У другого такая травма, что смеяться не может, а мы хохочем и он просит "Можешь за меня поржать?"».

Приехала в Бучу: развалины, запах даже через год,который ни с чем не сравнить. Это страшно.

Что дальше

Маргарита планирует еще раз приехать с концертами, возможно, выехать дальше Киева. И уже готовится к Новому году: хочет записать беларуския колядки.

С эмиграцией справляется хорошо: помогает себе «обманом» — придумала, что так затянулись гастроли. Однажды она уже жила Вильнюсе — когда приезжала сюда петь.

По Минску и Бресту не скучает, объясняет это тем, что воспоминания притупились.

— Я бы свой дом в деревне приехала. И на могилы дедушек и своих предков. А так живешь, дышишь, никто в двери не ломится, на полицию реагируешь нормально. А не как в 2020 году — спишь в одежде, потому что могут прийти.

Даже если я в 60 лет вернусь в Беларусь, у меня еще будет порох в пороховницах. Из Вильнюса не могу выехать, потому что там близко до границы, так что если что, я первая стартую.

Все говорят, что война надолго. А вообще очень много ссыкла среди мужчин. Почему девочка может сказать, что черное — это черное, а некоторые — не? Так стыдно за них. Не знаю, может нужно, чтобы все были правильными или… овнами? Может нужно быть овнами? Они всегда за правду-матку, это я. Но очень много слабаков. И мне тяжело, я такой… мужик. Я больше мужик, чем некоторые мужики.

Никто не учил нас воевать, никто не учил нас делать революцию, но мы понимаем что надо бороться со злом, с диктатурой, с Лукашенко.