Знакомство возле СИЗО, советы на суде и грибочки по почте. Родные политзаключенных становятся друзьями и помогают друг другу пережить репрессии против близких

«Плакалі і доўга размаўлялі па тэлефоне». Встреча возле СИЗО

Когда задержали сына Натальи, она понимала, что ей не хватит денег, чтобы собрать в первую передачу все необходимые продукты и вещи. Женщина говорит, что могла купить «толькі адну дзясятую» из списка. Деньгами ей помогли знакомые и близкие, а друзья сына поехали вместе с ней в СИЗО, чтобы завезти передачу.

В очередях на прием передач «можна з кімсьці пазнаёміцца»: «Ты разумееш, што большасць там — гэта родныя палітзняволеных», — говорит она.

Там Наталья познакомилась с Ольгой. Женщины нашли друг друга в соцсетях — так началась их дружба. Хотя беларуски больше не виделись, но часто созванивались, переписывались и передавали друг другу небольшие подарки.

— Напрыклад, я збірала вельмі шмат грыбоў мінулым летам. У мяне былі сушаныя, марынованыя — якія заўгодна. Яшчэ нешта спрабую рабіць з эпаксіднай смалы: неяк у мяне атрымаўся прыгожы анёлак і я тады сабрала сваёй сяброўцы пасылку. Спытала, на якую «Еўрапошту» ёй можна адправіць — як раз да Калядаў. Потым і яна плакала, і я плакала, і мы з ёй доўга размаўлялі па тэлефоне.

Их сыновья уже вышли на свободу, но дружба между женщинами продолжается.

«Не было каму аддаць гэты боль». Настойчивое знакомство

Через знакомых Наталья узнала про осужденную к 6 годам колонии девушку — и связалась с ее мамой.

— Ёй было нялёгка мяне прыняць, але я настойліва. Калі я магла сама даслаць (пасылку ў СІЗА, якую можа адправіць не сваяк перад уступленнем прысуда ў сілу — МЗ), я яе не турбавала. Цяпер мы ўжо пасябравалі.

Наталья передавала дочери новой подруги открытки со стихами, которые находила в учебниках по беларускай литературе. Ей их приносили на работу коллеги, у которых есть дети. Подбирала такие, «каб краналі душу»: «Пра прыроду так пра прыроду, пра Радзіму так пра Радзіму», — говорит она.

По словам Натальи, мама политзаключенной с момента задержания дочери похудела почти в два раза. Женщины не виделись в реальной жизни и почти не созваниваются — в основном обмениваются голосовыми сообщениями.

— І неяк так часта атрымлівалася, што яна плакала. Цяпер яна ўжо не так на мяне рэагуе — больш смяецца. Мабыць, ёй і праўда не было каму аддаць гэты боль. Я ж не ведаю, ці ёсць у яе нейкія сяброўкі, мы з ёй пра гэта не размаўляем — размаўляем пра дзяўчынку. Нават па голасе чуеш, што чалавек нацягнуты, як струначка. Такая балючая струначка, што ўразаецца табе ў рукі і ў шыю. І чым больш мы размаўляем, тым больш напружанасць гэтай струначкі спадае.

«Не все понимают». Совет в суде

До приговора сын Марии находился под подпиской о невыезде и жил дома. Ни он, ни его мама не верили, что суд назначит реальный срок в колонии, поэтому на оглашение приговора она пришли без вещей. В тот день в суде к Марии подошла одна из слушательниц, которая присутствовала на заседании, и спросила: «А вы что, без рюкзака и без сумки?» Мария не сразу поняла вопрос.

— Говорит: «Вы понимаете, что его могут посадить?». Я говорю, что не могут. Какой рюкзак, какая сумка? Она сказала, что что бы ни случилось, лучше бы собрать ему все необходимое. Я негативно отреагировала, не верилось.

Благодаря перерыву в суде Мария с сыном успели купить в магазине все необходимое и сложить в пакет. «Я говорила — Пашка, он тебе не понадобится», — рассказывает женщина.

Парня приговорили к 2 годам лишения свободы, надели наручники и увели. Мария говорит, что совет незнакомки тогда очень выручил семью.

Позже выяснилось, что ребенка той женщины тоже судили по политическому делу. Когда оба парня отбыли срок, Мария встретилась с ней за границей — они поддерживают связь до сих пор.

— Некоторые моменты могут понять только те, кто прошел через этот опыт. Не все понимают. Сейчас получается так, что многие, кто здесь (в эмиграции — МЗ), стараются оставить это там. Каждый строит по-новому жизнь. Пашка вообще пытается об этом забыть. Он не особо рассказывает, как это было.