Били сковородкой, но не говорили, за что задержали. Минчанин сбежал с домашней химии, решив все дела и продав имущество

Имя героя изменено.

Павлу чуть больше 30 лет. В Минске у мужчины была своя квартира, открыто ИП — фирма, оборудование, контракты. Уезжать из Беларуси мужчина не планировал. Все изменилось в конце 2023 года.

В 9:00 утра в квартире Павла зазвонил видеодомофон. Неизвестный гость закрыл камеру пальцем — минчанин понял, что пришли силовики, и не открыл им дверь.

— Я вышел из аккаунта, из которого нужно было обязательно выйти, походил по квартире. Я думал: «А может они уйдут?». Прошло минуты три-четыре и они начали ломать дверь [в квартиру]. У них есть какой-то специальный инструмент. Я услышал сильный стук и понял, что в квартиру они по-любому войдут. Вопрос только в том, придется потом ремонтировать дверь или нет. Поэтому открыл сам.

« Бьют, бьют, а я все говорю, что никуда не ходил». Задержание

Гостями оказался отряд омоновцев — со щитами и оружием, направленным в сторону Павла. Они положили Павла лицом в пол и надели на него наручники.

— За что именно меня пришли задерживать, я узнал лишь спустя 2,5 недели. Когда после [административного] ареста меня перезадержали по уголовному делу, пришел следователь и ознакомил меня с материалами дела.

Во время задержания в квартире омоновцы избили Павла: «Не знаю, в каких целях: профилактики или устрашения. Бьют не супер сильно, но чтобы ты чувствовал, что тебе делают больно».

Павел говорит, что он не сопротивлялся милиционерам: сразу поднял руки, лег, отдал телефон и сказал пароль от него. По его словам, его били не руками или ногами, а «плоским предметом». Уже во время админареста в изоляторе на Окрестина сокамерники рассказали ему, что их били сковородками — тогда Павел сделал вывод, что и его — тоже.

В телефоне минчанина во время задержания нашли фотографию с протестов 2020 года. Павел говорит, что ему повезло: фото было сделано не на проезжей части, а во дворе.

— Забавный момент: когда нашли фото, меня начинают бить и спрашивать, ходил ли я на протесты. Я говорю: «Нет, не ходил». Они продолжаю бить. Бьют, бьют, бьют, а я все говорю, что никуда не ходил. В какой-то момент мне показывают фото, и я такой: «Ну, значит ходил».

Когда Павлу разрешили подняться с пола, омоновцев в квартире уже не было, остались только трое сотрудников «по гражданке». Вещи в квартире были вывернуты из шкафов, но сотрудники сказали, что обыск еще не проводили. Позже они позвали понятых для обыска. Когда уже после суда Павел снова попал в свою квартиру, то заметил, что из нее пропали некоторые золотые украшения. Деньги остались на месте.

«Мне четко сказали, что решит суд и в какой день я выйду на свободу». ГУБОПиК

После обыска в квартире Павла увезли в ГУБОПиК. Там у него снова спрашивали, участвовал ли он в протестах 2020 года, и показывали распечатку биллинга его телефона. Павел снова сказал, что не участвовал: мол, просто был в том же районе.

Тем не менее, вскоре сотрудники вспомнили о фотографии в его телефоне. Их интересовали друзья Павла, которые тоже были на фото.

— Я быстро понял, что если никого не назову, то меня будут долго бить. И я понял, что надо называть тех, кто в безопасности. Поэтому я назвал несколько человек, которые, я был уверен, на тот момент были не в Беларуси, что они были в безопасности. И это сработало.

Павел говорит, что слышал, как в соседнем кабинете избивают парня. Позже на Окрестина он познакомился с ним — совпало примерное время нахождения в ГУБОПиКе.

На минчанина составили административный протокол по статье о мелком хулиганстве. Согласно документу, он сам пришел в отделение милиции, зашел в кабинет, начал кричать матом, хватать карандаши и бросать их в силовиков.

— Я спросил у сотрудника ГУБОПиК: «Чего мне ждать дальше?» И ответ, который я услышал, оказался пророческим. Я бы сказал, что ГУБОПиК — это та структура, которая принимает все решения. Все, что происходит дальше — исключительная формальность. Потому что мне четко сказали, чуть ли не по дням, где и сколько я проведу времени, что решит суд и в какой день я выйду на свободу. И все было точно так, как они сказали, — говорит Павел.

«Вот ты дурачок: мы тебе сказали, и ты все положил в "общак"». СИЗО

Суд назначил Павлу 15 суток ареста. Заседание проходило онлайн — в суд минчанина не возили.

В изоляторе на Окрестина Павел прошел через «ибицу» — камеру, где выключают вентиляцию, и температура повышается до 27-30 градусов. Мужчина говорит, что когда стало невыносимо жарко, то все задержанные стали снимать одежду. И там минчанин заметил, что у всех, кто сидел с ним, были отбиты ноги сзади от колена до поясницы. У кого-то синяки были более темными и имели форму от ударов дубинкой, у кого-то — менее яркие без очертаний предмета, которым наносили удары — их избивали сковородкой.

Через 15 суток Павла перезадержали по уголовному делу и отправили в карцер — ожидать перевода в СИЗО. Тогда к минчанину пришел следователь и рассказал о сути обвинения. Оказалось, что его будут судить за то, что он переслал в дворовой чат пост из «экстремистского» канала. Об участии в протестах в деле ничего не было.

В СИЗО Павлу было сложнее, чем в изоляторе на Окрестина, потому что приходилось уживаться не только с задержанными по политическим делам, но и с теми, кого обвиняют, например, в убийстве.

— У меня был конфликт из-за «общака». Когда попадаешь туда, то не знаешь, как все происходит. Тебе объясняют, «как надо двигаться» именно в твоей камере. Мне объяснили, что все мясное [из передач] идет в общак. Я такой: «Ну, раз есть такое правило, то ок». А потом оказывается, что далеко не все мясное и не у всех попадает в «общак». То есть типа: «Вот ты дурачок: мы тебе сказали, и ты положил все в "общак"». А другое правило — что из «общака» забирать себе нельзя. Ну так а если меня, простите, наебали, то почему я не могу забрать обратно?

Час в день на магазин и «личные вопросы». Домашняя химия

Спустя 3 месяца в СИЗО начались заседания по делу Павла. Суд назначил домашнюю химию, его отпустили в зале суда.

— Это такой, блин, непростой момент: с одной стороны ты свободный человек, но при этом абсолютно не свободен.

На домашней химии обязательно нужно работать, а распорядок дня и разрешенное время вне дома и работы устанавливает инспектор. Павел был предпринимателем, поэтому график у него был «не сильно сложный»: в рабочее время он мог свободно перемещаться по городу по рабочим вопросам. Единственное ограничение — нельзя заходить в магазины и торгово-развлекательные центры, но в офисные здания — можно.

«Главное было потом доказать, что в этом месте ты был по своему бизнесу, а не просто так», — объясняет минчанин.

После рабочего дня у Павла был час «свободного времени», когда ему можно было сходить в магазин или решить личные вопросы. А дальше — домой до следующего рабочего дня.

Каждую неделю мужчине нужно было приезжать в отмечаться в РУВД. Периодически милиционеры сами приходили к Павлу без предупреждения: проверить, дома ли он и трезв ли. Павел уверен, что его перемещения отслеживались по биллингу мобильного телефона.

— Я сам не проверял, не рисковал. Но еще когда был в карцере, к нам периодически подкидывали политических, которые отбывают домашнюю химию и попались на нарушении. Один парень рассказывал, что зашел в магазин в не положенное время. И ему через 15 минут уже позвонил инспектор. Тут или биллинг, или камеры наблюдения, или и то, и другое.

В свободное время Павел успел продать квартиру и рабочее оборудование. В одно и то же время — свободный час после работы — он назначал встречи и посещал нотариуса. Все это он делал, чтобы закрыть ИП и тайно уехать из Беларуси.

«Я отделался легким испугом». Отъезд

Павел говорит, что никому не рассказывал о своих планах. Его родные знают только то, он уже не живет в Беларуси. Инспектор из милиции, за которым был закреплен Павел, узнал о его отъезде через полторы недели.

— Был большой страх, что могут прийти и забрать еще за что-нибудь. Потому что, честно говоря, было за что. Я отделался легким испугом по сравнению с тем, за что можно было бы меня забрать.

После отъезда ему звонили и предлагали вернуться в страну.

— Но я понимаю, что вернусь я или нет, значения не имеет: все равно будет суд по замене режима (на более строгий — МЗ) . Разница только в том, буду я внутри страны в этот момент со всеми вытекающими последствиями или нет.