«Поставили к стене, растянули, спросили, как отношусь к президенту». История политзаключенного, заставшего избиение Бабарико

Правозащитники в соседней камере и «шмон» с вопросами о президенте

— В СИЗО у нас была хохма. Заходит как-то «наркоман» после допросов, недоволен: «Что за ерунда, где все правозащитники». А ему отвечают: «Спокойно, правозащитники сидят через камеру от нас».

Алексея в СИЗО несколько раз переводили из камеры в камеру. Он вспоминает, что поначалу «средний состав» был такой: один политзаключенный, три «наркомана» и остальные — «по мелким статьям». Через несколько в месяцев в каждой камере изолятор содержались как минимум два «политических». Случались провокации от соседей.

— В конце [заключения] меня посадили к уголовнику, который решил поиграть в 90-е. Агрессивный парень был. Но на провокации я не поддался.

В камере рядом с Алексеем сидел Игорь Лосик. Политзаключенный говорит, его часто водили на допросы. Узнать, кто из политических в какой камере можно было, когда приходило заказное письмо — за его получение нужно расписываться в специальном журнале и там же посмотреть, кто в какой камере находится.

Один раз Алексея вытащили на «шмон»: поставили к стене, растянули, сказали развернуться. Один из трех офицеров напротив спросил, как он относится к президенту Республики Беларусь.

— «Индифферентно». Они такие: «Че это значит?» По-вашему — за него не голосовал. Не знаю, правильный ли дал ответ, но после этого меня отвели обратно в камеру.

После СИЗО Алексея отправили «кругосветным этапом» в новополоцкую колонию. Больше 12 часов беларус пробыл в наручниках. Неудачно заснул и несколько суток не чувствовал двух пальцев на руке.

Политзаключенный говорит, что ему повезло: в ШИЗО его отправляли всего пять раз. За что именно его отправляли в штрафной изолятор — рассказывать не хочет, боится навредить людям, которые все еще в заключении.

В ШИЗО Алексей познакомился с Эдуардом Пальчисом. Тот рассказал о провокации, которую ему устроили по приезду в колонию: сотрудники выбросили его вещи и говорили, что ничего нельзя взять с собой. Он отреагировал эмоционально, за что его сразу поставили на растяжку и отправили в ШИЗО. После нескольких ШИЗО Пальчиса перевели в ПКТ.

Беларус говорит, что в колонии хватало стукачей, которые «при любой возможности» бежали к администрации «отрабатывать свой хлеб».

Избиение Виктора Бабарико

Заключенным запрещено было не только общаться, а любым способом взаимодействовать с Виктором Бабарико, который содержится в той же новополоцкой колонии. Пугали уборкой территории, ШИЗО и лишением передач.

С января 2023 года Бабарико постоянно отправляли в ШИЗО: 10 суток штрафного изолятора, 2-3 дня в колонии и снова в ШИЗО.

— Когда Бабарико начали «катать» в ШИЗО, стало ясно, что ему надо помогать с питанием, пока он в отряде. К тому времени ему запретили передачу от сестры. Местный магазин «случайно» не работал в моменты выхода политика из ШИЗО.

Политические пытались тайно помочь с продуктами, хотя Виктор Дмитриевич сам не хотел брать их, зная, что может подставить парней.

— Когда стало известно, что его закрывают на ПКТ, то завхоз стоял над сумкой и смотрел, чтобы другие заключенные ничего туда не положили. Обычно в таких случаях зэки помогают сумку собрать.

В ночь с 24 на 25 апреля 2023 года Виктор Бабарико попал в больницу. Что произошло с политиком в колонии до попадания в новополоцкую больницу, точно неизвестно. Алексей рассказывает, что его видели в медчасти колонии с разбитой головой. Еще один политзаключенный рассказал «Медиазоне», что «его там нормально побили, был весь синий».

С пробитым лёгким и сломанным ребром Бабарико увезли в новополоцкую больницу. Об этом также заявлял блогер и бывший политзаключенный Александр Кабанов в эфире «Белсат».

— Он был в ШИЗО, когда приехали «губопики» и избили его. После этого он в ШИЗО находился около трех суток, пока его не забрали в санчасть колонии. Оттуда его увезли в Новополоцк», — рассказал Игорь, бывший политзаключенный, отбывавший срок в ИК-1.

Алексей объясняет, что заключенные не признаются, видели ли они сами что-то или же рассказывают со слов других.

— На зоне есть такая проблема, что даже если кто-то что-то знает, то он рассказывает историю в формате «слышал от другого заключенного». С ним точно что-то произошло в камере, после чего его забрали в больницу. Могу сказать, что до этого случая его местные менты вообще не трогали.

После попадания политика в больницу родные долгое время не знали, что с ним. Бабарико должен был быть свидетелем на суде сына 15 июня, но на заседании так и не появился. Только в середине июля родственникам политика сообщили, что он находится в ПКТ и с ним все в порядке. Еще один политзаключенный рассказал «Медиазоне», что в июне Бабарико точно был в ПКТ.

ШИЗО за встречу с консулом и зарплата 3 рубля

Отношение администрации колонии к политзаключенным Алексей сравнивает с отношением к вещам.

— В прошлом году к политзаключенному поляку Роберту Тампала приехал консул на встречу. Они поговорили, а после на Роберта составили рапорт и отправили на 10 дней в ШИЗО. Повод? Один из оперов, например, использовал следующий прием. Подходит к человеку, задает простейший вопрос, а после составляет протокол за то, что заключенный вначале не представился.

Новополоцкая колония отличается строгими порядками в отношении политзаключенных. Работают в колонии по шесть в дней неделю. Звонки по скайпу с родными политическим запрещены.

— Время позвонить домой — пять минут. Бывало, что звонили раз в два-три месяца. Также был запрет на спортгородок: не могли ходить в качалку, на спортивную площадку. Свидания были разрешены. Длительное, например, давалось только на сутки.

Большинство политзаключенных в колонии зарабатывали по 3-4 рубля. По закону им положен отпуск, но его лишали, если политзаключенный за год «набирал» более 30 суток в ШИЗО. Отпуск представлял собой свободное время: заключенные просто не ходили на работу.

— Зимой люди, работающие на улице, ходили греться в цех — за это их часто отправляли в ШИЗО. Мы попытались возразить, что должны быть места для обогрева. На что нам сказали, что это касается температуры от —15 градусов. Мы спросили, почему тогда нам не выдают положенные валенки. Ответ простой: «Нет возможности».

Ребенок на свидании в колонии сказал папе «Ты нас бросил»

Самым сложным в заключении Алексей назвал переживания за близких.

— Мы даже шутили: «Что нам? Cиди, ешь свое масло, пей чай и жди». А родственники думают, как прожить на одну зарплату, да еще собирать посылки в «зону». Стоимость одной посылки — больше 500 рублей. Сравните это с зарплатами по стране.

Алексей говорит, что многие мужчины-политзаключенные чувствуют вину перед семьей: до колонии они были кормильцами, обеспечивали семью, а в колонии обеспечивать приходится их. Некоторые заключенные даже радовались статусу «злостника» — за ним следует уменьшение «отоварки» с 6 базовых до 2 — «ведь так они меньше «объедят» родных».

Жена еще одного политзаключенного, с которым сидел Алексей, «собралась разводиться» с ним из-за писем.

— Работяга, спортсмен, позитивный мужик, честный — из-за этого в ШИЗО часто ездил. И вот ему не давались письма. Есть такие люди, которые хорошо говорят, но плохо пишут. Так вот жена с ним разводиться собралась из-за этого. Он из ШИЗО не вылазит, а она разводится, потому что он мало пишет.

Ну или был случай, когда к одному политическому на свидание приехали жена с ребенком. И ребенок на эмоциях распсиховался, начал говорить «ты нас бросил» и им пришлось уехать. Потом, конечно, ребенок передал через маму, что все в порядке. Но пару дней после свиданки мужик несколько часов на «промке» просто в небо смотрел. Представляю, что у него было на душе.

После освобождения Алексей уехал из Беларуси.

— В колонии у меня вылезла одна хроническая болезнь. Надо лечиться. В остальном я был более-менее подготовленным. Чем сильнее жизнь до колонии отличалась у человека, тем больше усилий ему нужно сделать над собой, чтобы это все выдержать.