«Происходящее в стране дает новые инструменты насилия агрессорам». Как изменилась ситуация с домашним насилием после протестов и куда могут обратиться пострадавшие

Новости об убийствах и отсутствие статистики. Ситуация с домашним насилием

Ведомства регулярно сообщают о преступлениях, связанных с домашним насилием — чаще всего речь идет об убийствах. Но полную статистику по ним не публикует ни Министерство внутренних дел, ни Белстат. В пресс-релизах представители ведомства не называют точные цифры, но заявляют о снижении количества таких преступлений.

По последним данным, ежегодно милиция получают «порядка 80 тысяч» сообщений о домашнем насилии, а к административной ответственности [за связанные с домашним насилием правонарушения] в прошлом году привлекли «более 49 тысяч» человек.

В марте беларусы составили петицию в адрес МВД с требованием опубликовать точную и полную статистику о домашнем насилии за 2019-2022 годы. Они просили указать количество случаев домашнего насилия в Беларуси, административных протоколов, смертей, тяжких телесных повреждений, изнасилований.

Министерство отказало в предоставлении данных, сославшись на то, что они относятся к «служебной информации ограниченного распространения». В ответе МВД указало, что Белстат публикует на сайте статистические данные в разделе «Гендерная статистика». «Медиазона» изучила этот раздел — последние данные о пострадавших от насилия в семье относятся к 2021 году.

— На мой взгляд, логично предположить, что произошел резкий скачок, потому что эскалация насилия происходит, когда оно безнаказанное. Все политическое насилие, которое было совершено в стране в 2020 году, в 2021, продолжается до сих пор. Оно не может не отражаться на настроениях в обществе, — считает Ольга Горбунова, основательница ликвидированного убежища для пострадавших от насилия женщин и детей «Радислава». 

К 2023 году беларуские власти ликвидировали негосударственные организации, которые оказывали помощь столкнувшимся с насилием. В «Радиславе» пострадавшим предоставляли убежище, оказывали психологическую и юридическую помощь, организовывали прохождение курсов (в том числе по самообороне), работали с детьми, которые стали свидетелями насилия в семье, перечисляет Горбунова. У ликвидированных «Гендерных перспектив» была общенациональная горячая линия, а «Ее права» оказывали правовую помощь.

Сокрытие статистики, продолжает Горбунова, не дает проанализировать ситуацию в стране и понять, насколько существующие сервисы помощи отвечают потребностям пострадавших.

Защитное предписание и кризисная комната. Какую помощь предоставляет государство

Один из самых очевидных вариантов для пострадавших от домашнего насилия — обратиться в милицию. Там в отношении агрессора могут оформить защитное предписание — запрет на некоторые действия, например, общение с пострадавшими (даже в соцсетях) и распоряжение совместным имуществом. Агрессора могут обязать покинуть общее с пострадавшим место жительства. Запрет действует до 15 суток, после начальник РОВД может его продлить, но обязан это мотивировать.

В 2022 году изменилось законодательство о профилактике правонарушений — это упростило процедуру вынесения защитного предписания. Сейчас милиция может вынести его еще на этапе подготовки административного дела.

Защитное предписание, говорит Горбунова, — достаточно эффективный инструмент, который не решает проблему домашнего насилия, но создает предпосылку для того, чтобы пострадавшие нашли убежище.

Помощь пострадавшим от домашнего насилия оказывают в территориальных центрах обслуживания населения — в Беларуси их 146. В центрах оказывают, например, консультационно-информационные, социально-психологические услуги, услуги временного приюта.

Временный приют пострадавшие от домашнего насилия могут получить в кризисных комнатах, организованных на базе территориальных центров обслуживания населения. Таких комнат в стране 136, в них 435 спальных мест. По утверждению Минтруда и соцзащиты, за прошлый год приют получили 330 пострадавших от насилия в семье.

Кризисные комнаты работают круглосуточно, пребывание в них бесплатное. Прописка и место жительства пострадавшего не имеют значения, в комнату можно приходить без удостоверяющего документа, достаточно написать заявление. Срок проживания определяется в договоре и может быть продлен. В кризисной комнате пострадавшим могут оказать психологическую и информационную помощь, при необходимости помощь в трудоустройстве и поиске жилья.

Горбунова отмечает, что, обращаясь в территориальные центры, пострадавший не может рассчитывать на анонимность и конфиденциальность. «Будет создан межведомственный совет на уровне администрации района, куда войдет замглавы администрации отдела жилищной политики, представители территориального центра, представители РОВД, представители здравоохранения. Если в семье есть дети, представители учреждений образования. Будет создана комиссия из 10 человек, где женщина должна будет объяснить свою ситуацию».

По ее словам, психолога и адвоката пострадавшему лучше искать самостоятельно, потому что юристы в территориальных центрах не специализируются на административных и уголовных статьях, связанных с последствиями домашнего насилия, а психологи в основном работают с пожилыми, многодетными, бездомными и людьми с инвалидностью.

Горбунова говорит, что после протестов часть женщин, столкнувшихся с домашним насилием, не обращается в милицию, опасаясь политического преследования.

— Сейчас очень много агрессоров подставляют своих партнерок, жен. Типа: «Мы вместе ходили на марши, если подашь на меня заявление — солью фотки в ГУБОП». У нас у одной пострадавшей бывший муж повесил бело-красно-белый флаг на доме, чтобы к ней приехала милиция. Все, что в стране происходит, дает новые инструменты насилия агрессорам, — говорит она и добавляет, что несмотря на это, в ситуации опасности нужно вызывать милицию.

Информационную и психологическую помощь предоставляют активисты онлайн

Информационную и психологическую помощь столкнувшимся с домашним насилием оказывают негосударственные онлайн-инициативы, например, «Когти Рагнеды» и «Оливия».

— Да, онлайн-помощь — это ограниченный инструмент. Да, это не так, как раньше мы брали ее [пострадавшую] за руку и шли вместе на суд, оплачивали адвоката и так далее. Но это хоть какая-то информационная, психологическая и правовая поддержка, — говорит Горбунова.

«Когти Рагнеды» предоставляют психологические консультации и справочную информацию о юридической и социальной помощи в Беларуси. Пострадавшие беларуски могут обратиться на онлайн-линию «Оливии». Чат-бот инициативы по региону проживания выдает адреса и телефоны государственных и общественных организаций, которые могут оказать помощь в ситуации домашнего насилия.

Онлайн-инициативы помогают и беларускам, оказавшимся в ситуации домашнего насилия за границей. Ольга Горбунова рассказывает, что пострадавшие обращаются и в представительство по соцвопросам Объединенного переходного кабинета.

После переезда муж начал пить и спрятал нож за спиной

Оксана вместе с трехлетним ребенком переехала к мужу в Литву в прошлом году. Девушка рассказывает, что за границей у супруга начались проблемы с алкоголем. Пара часто конфликтовала, и в какой-то момент муж захотел, чтобы Оксана съехала с квартиры.

— Потому что ему невозможно было со мной находиться, я очень сильно, как он говорил, поменялась. Я говорю: «В чем? В том, что я стала более ответственной? Потому что я решаю каждый день какие-то вопросы? Потому что я развиваюсь дальше, а ты стоишь на месте?» И тогда он начал топить за то, что ты никто и ничто. Ты в Литве за год ничего не достигла и так далее, — говорит девушка.

Когда постоянные ссоры дошли до критической точки, муж начал угрожать ей, держа за спиной нож. «Я боялась спать, чтобы он действительно не зарезал. У него была уже белка, состояние аффекта».

Оксана сказала, что вызовет полицию, дождалась утра и уехала жить в отель. Номер она успела снять за общие деньги, которые хранились на карте мужа — потом он их заблокировал.

— Мне помогали люди. С нулем в кармане вышла из этой истории в состоянии дикого шока и аффекта, — говорит она.

Беларуска уехала в Каунас и нашла там жилье и работу. Девушка вынуждена поддерживать связь с мужем, чтобы общаться с ребенком, который остался жить с ним. По словам беларуски, супруг манипулирует ребенком, говоря, что Оксана его бросила.

— У него есть ВНЖ, у него есть права. Мне нельзя забрать ребенка [в жилье, предоставленное работодателем] и непонятно, чем это все еще закончится. Я хочу, чтобы ребенок был со мной, в результате ребенок с ним по стройкам таскается, — говорит она. — Ну хорошо, я обращаюсь в полицию. Куда дальше это заведет? Социальные службы сразу? В результате ребенок ни с ним, ни со мной не будет, потому что здесь решается все очень жестко.

По словам Ольги Горбуновой, случаи домашнего насилия встречаются и в среде бывших политзаключенных, выехавших из Беларуси.

— Я даже разговаривала с женщиной одной в Вильнюсе, она утверждает, что у них не было домашнего насилия до 2020 года, но после того, как ее муж подвергся пыткам в августе 2020, как только они оказались в Литве, он очень сильно изменился. Они уже не проживают вместе, она получает помощь как пострадавшая от домашнего насилия. Эти истории меня очень расстраивают.