Случайный верующий президент‑атеист дышит воздухом диктатуры. Что вырезали из интервью Александра Лукашенко AFP

Сергей Тихановский и Мария Колесникова еще под следствием

Александр Лукашенко. Вот вы говорите, у нас сотни заключены в тюрьмы. Но если уж говорить о ком-то из так называемой оппозиции, о которой вы сказали... Хотя с оппозицией это ничего общего не имеет — это люди, выступившие против государства. Против государства, не против власти. Против государства и против собственного народа... Так у нас, я даже вот не помню, чтобы даже из тех ярких бандитов, которые мятеж устроили, чтобы они были в тюрьме. Следствие идет. Идет следствие, еще суда не было! Я могу ошибаться, может быть, один-два человека и были осуждены. Но я просто не припомню и не знаю таких случаев. Поэтому в тюрьмах у нас еще пока никто не содержится. Из оппозиции, как вы сказали.

Антуан Ламброскини (удивленно). Колесникова, муж Тихановской?

Лукашенко. По-моему, у них еще следствие не закончено…

Ламброскини. По-моему, они уже осуждены…

Лукашенко. Осуждены? Осуждены, да? (Спрашивает у человека, находящегося за кадром) Ну, я, извините, я сразу извинился, что я говорю, может быть, я еще не все знаю.

Науке неизвестно, что такое диктатура

Лукашенко. Что касается разницы между системой власти диктатуры и нашей системой власти. Вы знаете, хоть я и историк по своему первому образованию, я не могу вам охарактеризовать диктатуру. Я это знаю из средств массовой информации, из научных учебников, трудов и прочее. Когда я стал президентом, я понял, что ни журналисты, ни политики, ни ученые так и не определили, что такое диктатура. Вот не определили и все.

У кого Беларусь подсмотрела Конституцию

Лукашенко. У нас элементы авторитаризма в государстве присутствуют. То есть президент обладает большими полномочиями, даже, может быть, большими, чем во Франции. Хотя конституцию когда мы принимали на референдуме в 1990-х годах, мы очень многое заимствовали у вас, во французской конституции отдельные… И сейчас эти статьи сохранились. Я советую вам обратиться к нашей конституции, и вы увидите много соответствующих совпадений. У Российской Федераци мы подсмотрели кое-что, у Казахстана, ну и так далее. Мы не создали что-то эфемерное и исключительное. Мы брали опыт других стран.

Что опытный журналист должен почувствовать уже в аэропорту

Лукашенко. Что мне, оправдываться перед вами? Я человек, пришедший из народа. Я часто говорю, что я случайно стал президентом. Я не знаю, почему меня тогда избрали. Не знаю. До сих пор не нахожу полного на это ответа. Но если вы веруете в Бога…

Ламброскини. Я не верю.

Лукашенко. А?

Ламброскини. Я не верю.

Лукашенко. Вы не верите? (Смеется) Спасибо, первый раз такую искренность слышу. Ну вот если бы вы верили, то можно было сослаться, что он помог. Кто его знает. Я уже тоже в свое время, будучи атеистом... Я был лектором, в том числе международником и атеистом... Я уже начинаю верить. И хочу, чтобы Бог был. Понимаете, я больше хочу, чтобы он был. Чтобы он рассудил сложные моменты, когда мы не понимаем. Вы меня, я вас. И особенно когда мы, руководители, главы государств, творим, то, что мы не должны были творить.

Поэтому, слушайте, ну какая диктатура. Вот вы в Минске второй раз. Приехали, не знаю, вчера или сегодня. Вы как опытный журналист, несмотря на свою молодость, вы, понимаете, должны были воздух вдохнуть, понюхать и почувствовать эту диктатуру. Вот я уверен, что если вы в аэропорт прилетели — вы не увидели этой диктатуры.

Чем Зеленский лучше Путина

Лукашенко. Ну вот вы полиглот, вы там французский, немецкий язык, насколько я знаю, владеете. И русский. Но вам же никто не запрещал разговаривать на русском языке и выучить русский язык. А украинцам хотели запретить. Ну зачем? Ну пусть бы они взяли нашу политику. Не надо было, как у нас, делать русский государственным языком... Если бы они это сделали, войны бы не было никогда. Ну, хотя бы они не душили людей за то, что они разговаривают на русском языке. Они же этого не сделали. То есть там были внутренние уже причины для того, чтобы Россия поставила, грубо говоря, Украину на место. Зачем вы оскорбляли власть в России? Зачем вы президента Путина оскорбляли постоянно? Украинцы, зачем? Ну чем Зеленский лучше Путина, скажите мне? Ну, я же… У нас в стране даже, как вы говорите, оппозиция — даже бешеные, которые воевали в 2020 году против народа — они никогда не говорили, что Путин такой, Путин сякой. Ну зачем? Это же человек. Когда Байден упал на трап — на трапе самолета поднимался, по трапу — упал... Знаете, у нас в Беларуси никто над этим не смеялся. Ну, всякое бывает. Я понимаю, что, ну, бежал, человек упал. Не надо было бежать. Ну, споткнулся и споткнулся. А вы что творили и творите против Путина? Зачем вы его демонизируете? Зачем вы его оскорбляете? Макрона ведь они так не критиковали, хотя было за что. Мы все люди разные, есть за что критиковать. А вы, начиная от русского языка и заканчивая президентом России... Украинцы, вы его не просто демонизировали, вы издевались над ним, вы разные фейки вбрасывали, домыслы и прочее. То есть это тоже нехороший фон. Может, это не причина для операции, но фон нехороший.

Москва — столица моей страны, а Ленинградская область копия Беларуси

Лукашенко. Ну, слушайте, я бываю в России. Это совсем недалеко. У них немножко… Это близкая мне родная страна, родная. Я человек из той… Из того мира. Я жил в том мире, когда Москва была столицей моей страны. Поэтому я с удовольствием туда приезжаю. В России столько интересного. Такая красотища, которую я не видел, я хочу это посмотреть. Вот он мне предлагает: поезжай на Алтай, поезжай на Байкал, на Камчатку. Побудь там, посмотри. Для меня Россия открыта. Мне это очень интересно. Он Беларусь знает каждый метр. Он [Владимир Путин] в Питере родился, это копия Беларуси. Вот Ленинградская область — это копия Беларуси. Он знает в Беларуси все. Поэтому здесь нет чего-то, что я туда приезжаю, а он сюда не едет почему-то. Но у них еще особенность же с этой пандемии была два года и до сих пор... Вы знаете нашу открытость в этой ситуации. А Россия была более закрытой здесь. Поэтому было принято решение Совета Безопасности, чтобы президент как-то поаккуратнее себя вел. Вот, допустим, в Китае Политбюро приняло решение: Си Цзиньпину вот так вести себя — ни туда, ни сюда не ехать и так далее. И два года Си Цзиньпин исполнял это решение. Точно так и в России предостерегли президента: «Вот ты должен себя вести таким образом». И Путин человек исполнительный, он это делает. Ну, сейчас это уже, вы видите, практически уходит. Поэтому это особенность тоже была такая. У меня несколько по-другому.