Поколение «черного четверга». Беларуское студенчество после массовых обысков и арестов 12 ноября

Беглецы

Выпускник БГУ Данила Лаврецкий — активист старейшего студенческого союза страны Ассоциация беларуских студентов (Заадзіночанне беларускіх студэнтаў, ЗБС). Летом он присоединился к инициативе по контролю за выборами «Честные люди» и стал координатором по одному из районов Минска, а позже помогал стачкомам в университетах и выступил одним из создателей объединения инициативных групп и стачкомов 15 вузов — Студенческой инициативной группы (Студэнцкай ініцыятыўнай групы).

В 2019 году Данила баллотировался в депутаты Палаты представителей от Молодежного блока. Именно с чата Молодежного блока и начался для Лаврецкого «черный четверг», как называют теперь активисты 12 ноября. Утром о том, что к ней в дверь стучат силовики, в чат написала Алана Гебремариам — выпускница БГМУ, член Рады ЗБС и представитель Светланы Тихановской по делам молодежи и студентов. После этого она перестала выходить на связь.

— Дальше была Ксения, и каждые минут 20-30 появлялись все новые сообщения об обысках, — рассказывает Данила. — Я удалял людей из чатов, а сам находился в конспиративной квартире.

Вскоре с обыском пришли и к Лаврецкому — по месту прописки, где живут родители активиста. Они не стали открывать, и через полтора часа силовики взломали дверь. Когда родители перестали выходить на связь, Данила начал собирать вещи. Тогда же стало известно, что обыски у студентов проводит не милиция или Следственный комитет, а КГБ: «Они могли вычислить меня. На той квартире, где я жил всю осень, я включал сим-карту, зарегистрированную на мою двоюродную бабушку». Позже обыск прошел и на другой квартире, которую Лаврецкий продолжал снимать, хотя и не жил там с августа.

В тот же день стало известно о задержании анархиста Николая Дедка. «Я подумал, что раз даже его взяли, то мне и нечего соревноваться. Собрал вещи, пошел в город выпить чаю — меня очень трясло», — вспоминает Данила.

Он написал своей девушке Лизе Прокопчик, которая была с родителями в Пружанах, чтобы она собирала вещи и ехала в Минск. А сам нашел кофейню, где к вай-фаю можно подключиться без смс, и начал готовиться к побегу.

Члена Рады ЗБС Лизу Прокопчик весной исключили с четвертого курса МГЛУ — она призывала к забастовке, добиваясь дистанционного обучения из-за коронавируса, и пропустила две недели учебы из-за самоизоляции. После выборов она участвовала в создании Студенческой инициативной группы и помогала стачкому МГЛУ.

— У нас не было плана побега, потому что мы хотели до конца оставаться в Беларуси, — признается Лаврецкий. — В итоге я купил новый телефон и конспиративные сим-карты, а также договорился со знакомым, чтобы он отвез нас до границы с Россией. По пути план поменялся, и мы поехали в Оршу.

Данила объясняет, что решился покинуть Беларусь, потому что узнал: родителям при обыске показывали бумагу, из которой следовало, что он — подозреваемый по уголовному делу. Переночевать они с Лизой решили в Орше, а на следующее утро поехали в Лиозно — городок в пяти километрах от российской границы.

— За полчаса почти все люди, которых мы там видели — это пять ментов и пять военных. Было ощущение, что мы привлекаем очень много внимания, — рассказывают молодые люди.

Они договорились с местным нелегальным перевозчиком, который обещал перебросить их в Россию рано утром, но из-за дронов, патрулирующих границу с российской стороны, поездку отложили до ночи. Данила и Лиза оказались не единственными пассажирами — микроавтобус был переполнен.

— Мы заехали на Volkswagen Transporter в самую глушь, а ближе к месту пересадки водитель выключил фары. Все пересели в грузовик «Урал», чтобы переехать границу. Куча людей с сумками, как беженцы едем. И так с выключенными фарами ехали где-то час. В итоге нас вывезли вглубь Смоленской области, там пересели в новый микроавтобус и поехали до Москвы, — описывает Лаврецкий маршрут нелегалов.

Из России пара отправилась в Украину. Вечером 15 ноября они сели на автобус Москва — Одесса.

— [На границе] было страшно. Россиян очень допрашивали, зачем едут в Украину, требовали бумаги. Как оказалось, нас это не касается. Секунд 15 посмотрели паспорта, у Лизы спросили, не собираемся ли мы вернуться в Россию, и пропустили, — рассказывает Данила. — Украинским пограничникам я прямо сказал, что бегу от преследования. Они ответили: «Ну, хорошо».

Уже в Украине Лиза узнала от родителей, что силовики обещали приехать к ее бабушке, которая живет в деревне в Белавежской пуще. Тогда активистка написала в соцсетях, что находится в Киеве, и ее поиски прекратились.

Сейчас в столице Украины от преследования скрываются более 30 студентов из Беларуси, и это число растет каждую неделю. Многие уезжают учиться в зарубежные университеты. Организаторы стачкома БГЭУ Анастасия Петрович и Максим Зафранский поступили в частный вуз в Польше. Сотрудники КГБ задерживали и допрашивали обоих еще в октябре, и 12 ноября, предупредив товарищей по стачкому, активисты покинули страну. Обысков у Петрович и Зафранского не было. Всего в тот день из Беларуси уехали семеро студентов «нархоза». Как минимум на троих из них заведены уголовные дела, четверо уже исключены из университета.

— В КГБ знали все — даже те имена, которые не знала я, — утверждает Петрович.

Однако бежать удалось не всем — десятерых студентов-активистов из разных вузов и одного преподавателя сотрудники КГБ задержали.

Арестанты

Утром 12 ноября студентка БГАИ Мария Каленик попрощалась со своей сестрой Ульяной и отправилась на учебу. Через минуту она позвонила Ульяне и сказала, что ее похищают. Еще через минуту Мария своими ключами открыла дверь в квартиру, а за ней вошли семь человек. Они представились следователями, показали удостоверения и привели с собой понятых. Был ли у них ордер на обыск, Ульяна не помнит.

— Второй раз, когда я попросила показать удостоверение, они отказались, сказали, что это не нужно, — вспоминает сестра студентки. — Начали проверять Машин компьютер, смотреть все полки, всю ее комнату обыскали, забрали технику, плакаты, пару наклеек. Спрашивали о второй симке Маши. Неизвестно, откуда у них эта информация.

Следователи сказали, что Марию увезут на «беседу» в качестве свидетеля. Позже днем сотрудник КГБ по телефону сообщил: девушка стала подозреваемой по уголовному делу, и ее оставляют на допрос. А через несколько дней родственники узнали, что Марию арестовали на два месяца — до 12 января.

— Непонятно, отчислена ли она из универа. Бумагу мы не получали, но Машу на словах уже исключали 27 октября, — рассказывает Ульяна. — Если не ошибаюсь, это ректор [Михаил Борозна] и первый проректор [Светлана Винокурова] сказали Маше, что она исключена, а та ответила: «Нет, извините, я бумагу не видела». Она подала жалобу на то, что это было произнесено из уст ректора и проректора, но при этом без подтверждения. [В тот день] трех человек исключили, а Маша с другого факультета — возможно, декан не подписал бумагу, но мы не знаем.

За неделю до задержания Марии передавали, что в БГАИ ею интересовались «люди с папками», которые спрашивали ее номер. Девушка участвовала в студенческих акциях на больших переменах и открыто высказывалась против милицейского насилия и фальсификаций на выборах.

После задержания силовики никак не контактировали с ее семьей, слежки за собой родственники Каленик не замечали. Ее адвокат находится под подпиской о неразглашении, поэтому о ходе расследования семья ничего не знает. 12 января защита планирует подать ходатайство об изменении меры пресечения на домашний арест.

— Маша в одном из писем написала, что ее будут держать долго. И не сказала, с чего она это взяла, — говорит сестра арестованной девушки.

За пресс-секретарем ЗБС, студенткой четвертого курса факультета философии и социальных наук БГУ Ксенией Сыромолот пришли в девять утра. Дома вместе с ней была мать.

— Звонили в дверь два человека, представились, сказали, что обыск, показали ордер. Им открыли дверь, — рассказывает Кася, сестра Ксении. — Следователи очень быстро нашли двух понятых, но мама настояла на том, чтобы их поменять. Тогда нашли двух соседок, которые согласились. Обыскивали все. Забрали технику и Ксюшу. Сначала сказали, что просто как свидетеля на допрос. Но уже оттуда она два раза позвонила семье. Первый раз чтобы сказать, что ее оставляют в СИЗО. А во второй раз мы передали фамилию адвоката — ей пытались подсунуть кого-то другого.

Ксению допрашивали только в первую неделю после задержания, рассказывают родственники, по просьбе которых адвокат регулярно посещает ее в СИЗО. Девушку не выводят на прогулки, в зимнее время света в камере не хватает, из-за этого у арестантки, по словам близких, заметно испортилось зрение. Передачи она получает, но письма приходят с задержкой. Друзья заметили, что раз в неделю Ксения — или кто-то, имеющий доступ к ее аккаунту — появляется онлайн в телеграме. Адвокат Сыромолот также планирует подавать ходатайство об избрании ей более мягкой меры пресечения.

Илью Трахтенберга отсчислили с мехмата БГУ 29 октября. Тогда же ему вручили повестку в военкомат на следующий день, а оттуда отправили сдавать анализы. На медкомиссию молодого человека вызвать так и не успели — 12 ноября его задержал КГБ.

Утром того же дня студентка БГПУ, активистка ЗБС Кася Будько была дома одна, и о визите силовиков ее семье сообщили соседи. Дверь в квартиру взломали, обыск продлился около двух часов, и родители не успели приехать из Гродно. Приехавшего к Будько адвоката следователи пускать в квартиру отказались. Допрашивали девушку только в первые дни после задержания. Из вуза студентка не отчислена — как объяснили родителям, пока не закончено следствие. «Мы спрабавалi ўзяць акадэмiчны адпачынак, але нам не дазволiлi, бо толькi па ўласным жаданнi», — рассказывает отец арестантки Виталий Будько.

Студентку четвертого курса БНТУ Викторию Гранковскую и Анастасию Булыбенко с первого курса того же вуза исключили еще до задержаний. Виктория подала документы в иностранный университет, но уехать туда не успела — ее задержали вечером 12 ноября по пути с работы. Анастасию силовики забрали утром того же дня после обыска. В телеграм-канале стачкома БНТУ утверждается, что Булыбенко и Гранковская получали угрозы от администрации университета.

К преподавателю БГУИР Ольге Филатченковой сотрудники КГБ пришли утром. Ольга поддержала забастовку 26 октября, объявленную Светланой Тихановской и снялась в видеообращении против задержаний, насилия и преследования студентов. Во время обыска силовики изъяли всю технику педагога и ее сына.

Кроме перечисленных выше, 12 ноября после обысков задержаны были выпускница БГМУ Алана Гебремариам, студент БГУ Егор Канецкий, Глеб Фицнер из МГЛУ и Яна Оробейко из БГПУ.

Все 11 человек проходят подозреваемыми по части первой статьи 342 УК (организация групповых действий, грубо нарушающих общественный порядок). Максимальное наказание по этой статье — три года лишения свободы. Адвокаты задержанных дали подписку о неразглашении и не могут комментировать ход расследования. Студенты и преподаватель останутся в СИЗО как минимум до 12 января.