«Видела, как сбежал судья, когда Латыпов проткнул горло ручкой». Молодые правозащитницы рассказывают, что не дает сойти с ума от новостей и работы

Имена героинь изменены. Их данные есть в редакции.

Айтишницы, журналистки, юристки

В основном в правозащиту как в профессиональную деятельность приходят из волонтерства. Так было у Ольги, которая в 2020 году училась в Академии управления при президенте на последнем курсе. Помогать «Весне» она начала еще в 2019 году во время протестов против интеграции Беларуси и России. В 2020 году наблюдение в судах и юридические консультации стали занимать все ее свободное время. Правозащитницы, с которыми пообщалась «Медиазона», ранее работали в Минске и других городах страны. Самой старшей из них 33, остальным — 20.

Ксения пришла в «Весну» перед выборами в 2020 году, Ирина — после Дня Воли в 2019-м, а Наста во время прошлых президентских выборов была наблюдателем. Вскоре девушка изменила направление деятельности — перешла из IT в правозащиту. Наста вспоминает: в день выборов ее коллегу-наблюдательницу задержали несмотря на то, что она растит маленького ребенка.

«Я пришла к ней на суд и встретила там юриста "Весны". А у него просто разрывался телефон от сообщений о задержаниях. И вот я сначала помогла просто хотя бы сделать техническую работу — ответить на звонки, записать данные. А потом закрутилось. Делала первичное консультирование, помогала с поиском людей, записывала истории», — говорит Наста.

Всегда были готовы к задержанию. Работа в судах

У каждой из правозащитниц, с которыми поговорила «Медиазона», была своя «точка невозврата», после которой было решено остаться в правозащите.

«На суде над двумя братьями в Черикове, которым вынесли смертный приговор за то, что они убили учительницу, люди в зале стали хлопать в ладоши после приговора. Такой маленький город, все знали ту учительницу, тех братьев и хотели, чтобы их расстреляли», — рассказывает Ирина.

«Я была на суде над Степаном Латыповым, когда он проткнул горло ручкой. Это я запомню на всю свою жизнь. Видела и отца Степана, который следил за этим, видела, как сбежал судья, как прокурор не мог сойти с места, это был самый жесткий момент», — вспоминает Ксения.

«На суды да и вообще повсюду ходили готовые к задержанию. Всегда с собой белье, средства гигиены, зубная щетка. Когда охранники в суде смотрели рюкзак, то спрашивали: а зачем это вам? Я всегда говорила — к подруге на ночь иду. Но все все понимали», — продолжает Ксения.

Известных политзаключенных, по ее словам, со временем на суд стали привозить сотрудники ГУБОПиКа. Они сами проверяли тех, кто приходил на процесс, и даже заносили в отдельный список паспортные данные наблюдателей.

По словам Насты, на судебных заседаниях судьи иногда совсем «не стеснялись»:

«Я была на суде по 23.34, и в милицейском протоколе была какая-то явная ошибка. Не сходилось то ли время, то ли место задержания. И вот судья прямо во время заседания показывает милиционерам, где им что нужно исправить — и они просто на суде переписывают протокол так, как им нужно», — говорит она.

Кроме наблюдения за судами (с которым сейчас все сложнее), правозащитники делали и продолжают делать много разных вещей — консультируют родственников политзаключенных и оказывают им помощь в различных вопросах, фиксируют факты пыток и жестокого обращения в заключении. Записывают истории заключенных, помогают составить жалобы, обращения. И еще много разных, непубличных дел.

Маленькие победы и впечатляющие детали. Как не выгорать

В мрачной рутине бодрят и помогают маленькие победы. Однажды правозащитникам удалось успешно оспорить в суде второй инстанции приговор за распространение «экстремистских» материалов.

«Мы написали жалобу, и решение в итоге отменили. Ситуация абсурдная: человека привлекали к ответственности за распространение экстремистского материала, хотя он не был включен в список. Примечательно, что в первом суде проблемы не видели», — рассказывает Ксения.

Ирина пришла в правозащиту для того, чтобы записывать истории людей, наблюдала в судах по административным и уголовным делам и потом писала об этом статьи. По ее словам, больше всего запоминаются и впечатляют вещи, о которых не напишешь в информационной статье.

«Помню, на суд к Алексею Стерликову, на котором я наблюдала, пришла жена. Сначала она не имела на это права, так как была свидетелем на процессе, но потом удалось. Не передать, с какой болью он на нее смотрел. Или второй взгляд — Ивана Зубко. Он встречался с девушкой Ренатой, и когда его задержали, она пошла за ним в автозак. Ей дали домашнюю химию, ему — с направлением. И вот она пришла к нему на суд, села ближе к клетке. Как они друг на друга смотрели», — вспоминает правозащитница.

У каждой из правозащитниц есть свои методы, чтобы сохранить психику среди новостей о задержаниях, пытках и больших сроках.

Ирина пишет статьи на сайт «Весны»: это то направление деятельности, от которого она не устает, а значит, может заниматься этим долго.

Другие девушки говорят, что стоит прислушиваться к себе, помнить о сне и еде и хотя бы стараться не быть в работе круглыми сутками.

«Нужно оставлять себе время на другую жизнь, на маленькие радости. Иначе можно сойти с ума. Я читаю новости и каждый раз думаю, что пробивается какое-то очередное дно. Пенсионерке дали несколько лет колонии. А для нее эта колония — то же самое, что смертный приговор. И каждая такая новость делает очень больно.

Но рецепт прост — даже от этого нужно отдыхать и иногда абстрагироваться, ведь иначе никак. Мне, как человеку, который в этом недавно, трудно осмыслить, как работают правозащитники, которые в этом с основания "Весны". Как можно этим так долго заниматься и оставаться неравнодушным человеком», — говорит Наста.

«Изначально не было страшно». Коллеги в неволе

Правозащитный центр «Весна» существует с девяностых и с девяностых подвергается нападкам со стороны властей Беларуси. Правозащитников регулярно задерживали, отправляли на сутки. Мингорисполком регулярно выносил предупреждения правозащитному центру, в 2003 году «Весна» юридически была ликвидирована. Ее основателя Алеся Беляцкого дважды судили по уголовным делам. В марте ему присудили 10 лет заключения, а коллегам по «Весне» Валентину Стефановичу и Владимиру Лабковичу — 9 и 7 лет соответственно.

«Изначально в 2020 году не было страшно, об этом как-то не думалось. Я, к сожалению, не очень сильно и интересовалась тем, как преследовали организацию до 2020 года. Но когда уже массово начались уголовные дела, когда ко мне самой пришли с обыском, стало понятно, что придется уезжать из страны, хотя я и не хотела до последнего», — говорит Наста.

Подобные истории были и у других правозащитников. Однако сейчас они продолжают свою работу, несмотря на риск преследования им пришлось покинуть Беларусь.

«Я лично общалась с весновцами, которые сейчас политзаключенные. Они — мои старшие коллеги, которыми я вдохновляюсь. А еще они очень надеются на нас, поэтому я никак не могу бросить это дело», — говорит Ольга.