«Папа, пошли домой». Осужденные по политике супруги уехали из Беларуси «через лес и замерзшую реку» вместе с тремя детьми

«Может, нас сейчас посадят обоих, а детей бабушке отдадут?»

2024 год Екатерина Евдокимова встретила на сутках. Она получила арест за то, что нарушила условия отбывания домашней химии — вместе с мужем она повезла дочь в поликлинику в Минск, хотя ей нельзя было выезжать из Смолевичского района.

Дома Екатерину ждал муж — солист и автор песен группы «Неизвестный Маршрут» Антон Маслыко — и трое детей. Тогда семья всерьез задумалась об отъезде из Беларуси, потому что еще одно нарушение — и Екатерина могла бы отправиться в колонию.

В середине января их снова побеспокоили: тогда силовики пришли к бывшим политзаключенным, их родственникам и родным тех, кто до сих пор находится в заключении. КГБ интересовался, получали ли они безвозмездную продуктовую помощь от инициативы INeedHelpBY.

«Постучали в окно, потом в двери. Я открыл — мы как раз с сыном не спали, потому что собирались на рыбалку. Они проверили телефоны, даже у детей. Зашли в комнату, разбудили старшую дочку, взяли у нее телефон. Нет бы нас попросить — они зашли сами, разбудили 13-летнюю девочку, непонятные мужчины, в семь утра».

Антон не скрывал: помощь семья получала — продукты к Новому году через «Е-доставку».

Во время визита силовиков Екатерина была не дома, а у мамы в Минске. Она позвонила Антону и попросила забрать ее: «А я еду и думаю: а может ей сказали так сказать? Может, нас сейчас посадят обоих, а детей бабушке отдадут? Я реально ехал за ней с мыслью о том, что домой не вернусь».

Но все обошлось. Супруги проконсультировались с друзьями, собрали вещи и на следующий день уже были в Литве.

«Не могу всего рассказывать, но границу переходили через лес и замерзшую реку. Очень страшно было. Но литовские пограничники встретили нас, что называется, с распростертыми объятиями. Детям предложили конфеты, фрукты. Всё очень уважительно».

«Сказали на камеру говорить, что раскаиваемся». Задержание на глазах у детей

По уголовному делу Антона и Екатерину задержали летом 2022 года. Через несколько месяцев их осудили за участие в протестах: мужа приговорили к 1,5 годам колонии, жену — к 3 годам домашней химии. Антон освободился в октябре 2023.

«Я выезжал на работу, со мной жена и дети — в Минск в бассейн думал их отвезти. Только отъехали и тут меня останавливает "Стрела", — вспоминает задержание Антон. — Попросили выйти из машины, открыть багажник, показать, что внутри. Я вышел и в это время сзади подбежали сотрудники ГУБОПа, меня за шею, в наручники и повезли. И все это на глазах у детей».

Супругов отвезли в ГУБОПиК, их детей — к бабушке.

«Нам сразу сказали, что нас будут снимать и что видео будет записано в любом случае: с первого раза или с десятого. Предупредили, что если не получится "по-хорошему", то будет с применением силы. Поэтому мы даже и не сопротивлялись. Сказали нам говорить на камеру, что мы неоднократно участвовали в несанкционированных митингах, что раскаиваемся, что это было необдуманно, что у нас в стране все хорошо, а мы просто поддались влиянию».

Перед СИЗО Антон провел несколько недель на Окрестина — за мелкое хулиганство. Екатерину отпустили домой, до суда она находилась под домашним арестом.

Условия в ИВС были тяжелыми: сначала Антон сидел в четырехместной камере, где находилось 23 человека, а потом еще 10 суток в одноместном карцере, в котором было 13 человек.

«Спать укладывались тетрисом, ноги клали друг на друга. Если захочешь ночью встать в туалет — не сможешь, потому что будешь идти по людям. Ну и нас поднимали пару раз за ночь, нужно было вставать, чтобы потом снова укладываться».

«Папа, почему ты уехал». СИЗО

В СИЗО сокамерники поделились с музыкантом зубной щеткой, пастой, мылом. Там же длинноволосого Антона подстригли машинкой.

«Жалко было, конечно — столько лет растил. Но в той ситуации это была не самая большая потеря».

Условия в СИЗО Антон называет неплохими: в камере был телевизор и вентилятор, днем можно было спать или отдыхать на кровати. По телевизору задержанные иногда смотрели футбол, по вечерам — фильмы, и постоянно следили за новостями, «чтобы хоть немного понимать, что происходит».

Однажды у Антона получилось встретиться с родными на свидании.

«Жена взяла с собой детей. Это было очень больно, когда младшая дочка спрашивает: "Папа, почему ты уехал, папа, пошли домой". Очень жестко, даже сейчас вспоминаю — смотришь на нее через стекло и понимаешь, что не можешь пойти с ними домой».

В суде Антон увиделся с родителями — они пришли к нему на приговор.

«Тяжело, очень горько, слезы подкатывали, но нужно было держаться перед этими людьми, я должен был быть крепким и стойким. Принимал с честью и достоинством, но на душе было больно».

Футбол, «швейка» и свидание с семьей. Колония

В карантин ИК-3 в Витебске Антон попал в начале января 2023. На улице в тот момент было минус 20.

«Это было жестко. Почти ничего из своей одежды не дали взять: ни шапку, ни перчатки, ни термуху. Только эта форма холодная тюремная».

В карантине почти все время Антон находился на улице, несмотря на мороз. В помещение заключенных запускали только на завтрак, обед, ужин и перед сном.

В отряде стало полегче. Антон вспоминает быт в колонии: второй этаж двухэтажного барака, отряд на 100-120 человек. Четыре спальные комнаты, два санузла, одна комната для приема пищи, в которую помещалось от силы восемь человек. Комната с телевизором, по которому можно даже успеть что-то посмотреть, если работаешь во вторую смену. Стадион, раз в неделю библиотека, раз в две — парикмахер.

В колонии Антон работал «на швейке».

«Руки не из того места растут. Но посмотрел, как что делается, и научился. Шили костюмы всякие, тряпки, тапки. Когда ты на промке и чем-то занят — время быстрее проходит. Ну а зарплата там, как везде в колониях — рубль-полтора».

Магазин в колонии, в котором заключенные отовариваются на положенные им суммы, работал плохо. Выбор продуктов скромный, не было молочки. Каждому отряду давали определенное время на покупку, но закупиться успевали не все. Антон больше всего хотел выпить томатного сока.

«Мне удалось его купить только однажды. Но я взял литров пять. И литр выпил сразу».

Одно из развлечений в заключении — игра в футбол. Антон участвовал в чемпионате.

«Но это жесткая контактная игра, с травмами. И переломы, и вывихи. У меня было рассечение губы. Столкнулись с одним зеком, который сам себя считал сильнее всех. Но мне не привыкать, я раньше в американский футбол играл.

За месяц до освобождения политзаключенному разрешили долгосрочное свидание с семьей — на двое суток. К нему приехали брат с родителями и жена с младшей дочкой.

Помещения для длительных свиданий в колонии Антон сравнивает с номерами в недорогом отеле. Комнаты в коридоре с общей кухней, где Антон успел приготовить борщ.

«Родные приехали с продуктами, а я люблю готовить, ну и хотелось своего борща, потому что у нас такой еды там не было».

Жена Антона после поездки на свидание получила трое суток ареста. Ее отъезд сочли нарушением условий домашней химии.

Политзаключенный считал дни до своего освобождения, а жена присылала ему открытки с отсчетом: «Последний месяц очень тянулся, каждый день был как вечность».

Освобождение из ИК проходит прозаично, говорит музыкант: после полного осмотра и получения «23 рублей на булочку и билет до дома» заключенного выпускают за ворота.

Сейчас семья живет в доме для беларуских беженцев «Дапамога» в Литве. Супруги ищут арендное жилье, Антон нашел работу — помогает с сантехническими работами еще одному беларусу.

«Мы не хотели уезжать, но и оставаться там дальше было невозможно, потому что это жизнь в постоянном страхе: трястись от каждого шороха и стука, бояться, что тебя посадят», — говорит Антон.