Письмо о бомбе в Минске получили позже всех, а пилот не смог ни с кем связаться. Что мы узнали из доклада ICAO о посадке самолета Ryanair

Письмо о бомбе отправили в шесть аэропортов, и диспетчер откуда-то знал об этом; Беларусь получила предупреждение, когда рейс уже заходил на посадку

По версии беларуских властей, звучавшей в эфире государственных телеканалов и изложенной в докладе ICAO, 23 мая 2021 года на почту минского аэропорта пришло два идентичных письма о бомбе на борту самолета — в 12:25 и в 12:56.

Как утверждала беларуская сторона, первое письмо зафиксировала система «СерчИнформ», которая обнаруживает потенциально опасные сообщения по ключевым словам. Всего за три минуты о содержании письма по телефону сообщили в Минский центр управления воздушным движением, а оттуда — диспетчеру. При этом Беларусь отказалась передать ICAO данные об этих звонках, сославшись на статью 28 Конституции, согласно которой каждый гражданин «имеет право на защиту от незаконного вмешательства в его личную жизнь».

При этом в докладе приводится информация, полученная от швейцарского провайдера Protonmail, с серверов которого отправили сообщение. Аккаунт отправителя был создан 14 мая, последний раз в него заходили 25 мая. Никакой информации о месте нахождения его владельца аккаунт не содержит.

В тот день письмо о бомбе отправили в шесть аэропортов: литовский, греческий, болгарский, румынский, украинский и беларуский. Все они расположены на маршруте самолета. Первым сообщение в 12:25 получило госпредприятие «Литовские аэропорты», однако обнаружили и отправили в полицию его только на следующий день.

После Литвы сообщения были отправлены греческим, болгарским и румынским наземным службам. Далее — в Киев в 12:34, когда самолет уже летел над Беларусью. При этом в Киев и Афины сообщения по какой-то технической причине не отправились, а в Болгарии и Румынии сообщение увидели спустя несколько дней, поэтому передать информацию коллегам из других стран 23 мая не могли.

В минский аэропорт предупреждение о бомбе пришло только в 12:56, когда рейс уже заходил на посадку. ICAO отмечает, что это было единственное сообщение, отправленное в Минск.

На просьбу расследователей дать доступ к оригиналам сообщений Департамент авиации отвечал, что они были автоматически удалены через семь дней, а логи серверов за те даты уже недоступны. Таким образом, у ICAO были только скриншоты сообщений, предоставленные Беларусью.

При этом в 12:32 диспетчер на вопрос пилота, куда пришло письмо о бомбе, отвечает, что оно «было направлено в несколько аэропортов». Команда ICAO отмечает, что не смогла выяснить, откуда диспетчер знал об этом.

Ситуация повторяется в 12:43, когда минский центр управления воздушным движением сообщает литовским коллегам: «Представители всех учреждений поделились информацией, что они получили электронное письмо, оно было разослано нескольким адресатам в нескольких аэропортах, в котором говорилось, что в самолете есть бомба». ICAO снова подчеркивает: неясно, откуда в Минске знали о письмах в другие аэропорты.

Также в докладе говорится, что расследователи просили польские спецслужбы дать им возможность поговорить с диспетчером, сажавшим рейс, но по какой-то причине этого не произошло. Авторы доклада не уточняют, получили ли они отказ или польская сторона не ответила на запрос.

Известно, что диспетчер затем покинул Беларусь — это подтверждают и польские спецслужбы, и беларуская сторона. Как рассказал в начале января в эфире ОНТ глава Департамента по авиации, диспетчера зовут Олег Галегов, в конце июня он отправился в отпуск в Грузию, откуда родом, перестал выходить на связь и не вернулся в страну. 

О том, что диспетчер бежал в Польшу, в декабре написала New York Times. По информации газеты, авиадиспетчер представил доказательства того, что заведомо ложное сообщение об угрозе взрыва на борту самолета Ryanair было частью операции спецслужб по поимке Романа Протасевича.

Пока пилот и диспетчер молчали, Минск связался с Вильнюсом

В расшифровке переговоров диспетчера и пилота самолета, которую еще в мае опубликовал беларуский Минтранс, была пятиминутная пауза — с 12:34 до 12:39. Доклад ICAO прояснил, что происходило в это время. После того, как пилот запросил у диспетчера частоту для связи со своей компанией, Минск связался с Вильнюсом.

Сотрудник беларуского центра управления передал просьбу пилота, его литовский коллега связался с дежурным, а тот ответил, что в Литве нет представительства Ryanair, но есть частота компании по наземному обслуживанию самолетов Litcargus. Данные для связи с ней и передают Минску, а оттуда в 12:39 пилоту Ryanair, у которого этот контакт и так уже был. Еще до этого пилот попытался связаться с Litcargus, но не получил ответа.

При этом о полученном письме с предупреждением литовскому диспетчеру сказали только после того, как он дал частоту Litcargus. В ответ он пообещал попытаться найти контакт авиакомпании.

Когда из Беларуси в Литву передали, что рейсу рекомендуют развернуться и следовать в Минск, но все еще ждут решения пилота, вильнюсский центр управления полетами ответил: «Ладно, ок, будем иметь в виду. Спасибо».

Когда пилот объявил MAYDAY — сигнал бедствия в международной классификации — Минск через 20 секунд сообщил об этом Вильнюсу. Как следует из доклада, Литва не оспаривала рекомендацию сесть в Минске.

В Ryanair о развороте самолета узнали через сервис Flightradar; Минск не сообщил авиакомпании о нештатной ситуации

Еще до решения развернуться в Минск пилот пытается связаться с центром оперативного управления Ryanair, но безуспешно — по техническим причинам.

ICAO уточняет, что, согласно принятым в Ryanair протоколам, только этот центр может присвоить цветовой код угрозе. Тем не менее когда диспетчер сказал, что код опасности красный, пилоты последовали рабочей инструкции для таких случаев и решили развернуться в Минск.

Так как оборудование для записи разговоров в кабине пилота хранит только последние два часа аудио, неизвестно, как принималось решение поменять курс, — эти записи стерты.

В 12:48 центр оперативного управления Ryanair обнаружил через сервис Flightradar, что самолет подал сигнал бедствия. Там немедленно связались с варшавским офисом компании и Litcargus — от этой организации авиакомпания и узнала об угрозе бомбы на борту и решении экипажа сесть в Минске.

За минуту до этого дежурный диспетчер минского центра управления воздушным движением объявил кодовое слово ALERFA и уведомил о ситуации беларуские госструктуры и вильнюсский центр по управлению полетами. При этом компании Ryanair такое оповещение не отправили.

С 13:01 до 15:17 авиакомпания как минимум 12 раз пыталась связаться с беларускими структурами, чтобы получить информацию о происходящем и копию письма.

Параллельно об утраченной связи с компанией переживает пилот. В 13:04 он спросил, уведомили ли Ryanair о ситуации, и получил ответ: «Мы постараемся передать информацию вашей компании в течение пяти минут». В 13:17 он повторил вопрос и услышал в ответ: «Да, подтверждаю». Далее до 13:29 он трижды спросил, есть ли ответ от компании, и получил отрицательный ответ.

В это время с минским центром управления пыталась связаться и Litcargus, в ответ она получила лишь подтверждение в 13:15, что самолет сел в Минске.

Когда пассажирам объявили о развороте в Минск, один из них закричал: «Меня там разыскивают, они убьют меня»

Пилот сообщил пассажирам о развороте в Минск по причинам безопасности. Сразу после этого один из пассажиров встал и крикнул бортпроводнику, что не может сесть в Минске: «Меня там разыскивают, они меня убьют». Пассажиры того рейса рассказывали, что Роман Протасевич говорил подобное после объявления о развороте. В докладе написано, что Протасевича успокоили члены экипажа.

Эвакуацию пассажиров закончили только через час после посадки

ICAO отмечает, что в случае угрозы взрыва на борту всех пассажиров и членов экипажа должны эвакуировать. При этом пилот по какой-то причине остался на борту. Экипаж Ryanair утверждал, что наземный персонал аэропорта потребовал оставить в самолете одного члена экипажа на время обыска. Диспетчер же говорил, что экипаж сам решил оставить одного человека на борту.

Представитель группы беларуского МВД, которая проводила осмотр самолета, рассказал расследователям, что команда имеет спецподготовку для таких ситуаций, но не смог вспомнить, на каком типе самолета проходила эта подготовка. По словам пилота, который из передней части салона наблюдал за работой силовиков, обыск «не был тщательным», а многие места, которые следует проверить по протоколу, они пропустили.

В докладе также указано, что при эвакуации пассажиров допустили ряд нарушений: пассажиры не были эвакуированы как можно быстрее, их не просили идентифицировать свой багаж, а вещи проверяли в таком месте, которое могло оказаться в зоне поражения, если бы на самолете действительно сработала бомба.

Пассажиры начали выходить из самолета в 13:38 группами по пять человек, их вещи проверяли на земле неподалеку. В итоге все пассажиры вышли только в 14:14, спустя час после посадки.

Экипажу ничего не сказали о пяти пассажирах, которые не вернулись в самолет

Когда в 19:25 началась посадка, экипаж решил пересчитать пассажиров на борту — их было на пять меньше, чем в начале полета. Сотрудники аэропорта никак не объяснили ситуацию.

Согласно докладу ICAO, в Минске осталось пять человек: три беларуса, один грек и один россиянин. Это совпадает с версией беларуского государственного телевидения: 24 мая «Беларусь-1» сообщала, что с рейса сошли два беларуса и один грек. Задержанный после посадки самолета Роман Протасевич имеет беларуское гражданство, а Софья Сапега — российское.

По информации экипажа и литовских властей, один беларуский пассажир хотел остаться в Беларуси, но ему отказали; авторам доклада не удалось выяснить, почему. Им также неизвестно, была ли вообще такая просьба, потому что беларуские власти передали, что всем пассажирам, которые захотели остаться в Беларуси, разрешили въезд в страну.

МВД обнаружило Романа Протасевича и Софью Сапегу, когда они подключились к мобильной сети

По версии беларуских властей, приведенной в докладе, сотрудники МВД узнали о Романе Протасевиче и Софье Сапеге на борту после того, как их телефоны подключились к сети в 13:07 и 13:11 соответственно. Дежурному милиционеру, который наблюдал за эвакуацией, отправили фото Протасевича. В докладе отмечается, что на этом фото беларус был в той же одежде, в которой он сел в самолет.

Вскоре пару задержали. При этом авторы доклада не уточняют, каким образом дежурный милиционер получил информацию о девушке — речь идет только о Протасевиче.

Команда ICAO запрашивала записи с камер видеонаблюдения, снимавших высадку пассажиров. Однако беларуская сторона предоставила лишь «очень малые выдержки» этих записей, сославшись на то, что прошло слишком много времени и записи автоматически удалились.

«Группе не предоставили удовлетворительного обоснования того, почему записи не были сохранены, учитывая, что уголовное расследование в отношении этого события было начато властями Беларуси и не было завершено», — говорится в докладе.